Сердце — одинокий охотник - страница 37
Так он скоротал утро.
Биф откусил нитку и разгладил черную повязку на рукаве пиджака. Люсиль, наверно, его уже ждет. Они с ней и Бэби поедут в машине. Спрятав корзинку для рукоделия, он аккуратно натянул пиджак с траурной повязкой. Потом, прежде чем выйти, снова оглядел комнату — все ли тут в порядке.
Через час он уже пил чай в кухоньке у Люсиль, положив ногу на ногу и расстелив на колене салфетку.
Люсиль и Алиса были так не похожи во всех отношениях, что трудно было поверить, что они сестры. Люсиль была худая, темноволосая, а сегодня она еще оделась во все черное. Сейчас она причесывала Бэби, а девочка покорно сидела на кухонном столе, сложив на коленях ручки. Неяркое солнце мягко заливало комнату.
— Бартоломью… — обратилась к нему Люсиль.
— Что?
— Ты никогда не вспоминаешь прошлое?
— Нет, — сказал Биф.
— Знаешь, я только и думаю что о постороннем да о прошлом, прямо хоть шоры надевай. А ведь могу себе позволить думать только о том, что надо сегодня идти на работу, а потом готовить обед. И о будущем Бэби.
— Ну и правильно.
— Я делала Бэби холодную завивку у себя в парикмахерской. Но прическа так быстро портится, что я подумываю, не сделать ли ей перманент? Сама я за это браться не хочу. Пожалуй, свезу-ка я ее в Атланту, когда поеду на съезд косметологов, пусть ей сделают там.
— Господи спаси! Ей же только четыре года. Она может напугаться. И к тому же от перманента, говорят, волосы становятся жесткие.
Люсиль окунула гребенку в стакан с водой и стала взбивать у Бэби над ушами локоны.
— Вовсе нет. Да она и сама об этом мечтает. Бэби хоть и маленькая, а думает о своем будущем не меньше, чем я. Ну а я только об этом и думаю, тут и говорить нечего.
Биф, полируя ногти о ладонь другой руки, покачал головой.
— Стоит нам с Бэби увидеть в кино, какие прекрасные роли играют там дети, у нее не меньше моего сердце щемит. Ей-богу! Ее потом даже ужинать не заставишь.
— Побойтесь бога! — взмолился Биф.
— Она очень хорошо успевает на уроках танцев и декламации. В будущем году начну ее учить играть на пианино — это ей пригодится. Учитель танцев хочет выпустить ее на вечере соло. Мне надо подстегивать Бэби изо всех сил. Ведь чем скорее она начнет выступать, тем лучше для нас обеих.
— Господи спаси!
— Ты не понимаешь. С талантливым ребенком нельзя обращаться, как с обычными детьми. Вот одна из причин, почему я хочу избавить Бэби от мещанского соседства. Не желаю, чтобы она привыкала выражаться по-простецки, как эти здешние сопляки, или вместе с ними беспризорничала.
— Я знаю этих ребят, — сказал Биф. — Ничего в них плохого нет. И детишек Келли в доме напротив… и парнишку Крейна…
— Ты прекрасно понимаешь сам, что Бэби они не ровня.
Люсиль уложила в волосах Бэби последнюю волну. Она пощипала ей щечки, чтобы на них появился румянец. Потом поставила ребенка на пол. По случаю похорон на Бэби было белое платье, белые туфельки, белые носочки и даже крошечные белые перчатки. Бэби, когда на нее смотрели, как-то особенно держала головку, вот и сейчас она была чуть-чуть наклонена набок.
Они молча посидели в маленькой, душной кухоньке. Потом Люсиль заплакала.
— Не буду врать. Не так уж мы с ней были близки, как некоторые сестры. Ссорились, да и видались редко. Может, потому, что я намного ее моложе. Но родная кровь не вода, и когда это случается…
Биф зацокал языком в знак сочувствия.
— Я-то знаю, как вы жили с ней, — продолжала Люсиль. — Тоже не всегда как голубки. Но, может, поэтому тебе сейчас и больнее.
Биф подхватил Бэби под мышки и посадил к себе на плечи. Девочка становилась тяжелее. Осторожно поддерживая ее, он прошел в гостиную. Он остро ощутил близость и теплоту ее детского тельца; белая шелковая юбочка резко выделялась на темной материи его пиджака. Она крепко ухватила ручкой его за ухо.
— Дядя Биф! Смотри, как я делаю шпагат.
Он мягко опустил Бэби на пол. Она согнула ручки над головой, и ноги ее заскользили по желтому, натертому полу в разные стороны. Через секунду она уже сидела — одна нога вытянута прямо перед собой, а другая назад, за спину. Она замерла в этой позе с вычурно согнутыми ручонками, упершись грустным взглядом в стену.
Потом снова вскочила на ноги.
— Смотри, как я сейчас пройдусь колесом. Смотри, как я…
— Солнышко, успокойся, — попросила Люсиль. Она уселась рядом с Бифом на плюшевую кушетку. — Правда, она немножко на него похожа… глазами и вообще лицом?
— Вот уж нет! Не вижу в ней ни малейшего сходства с Лероем Уилсоном.
Люсиль выглядела слишком худой и замученной для своих лет. Может быть», из-за того, что на ней было черное платье и она долго плакала.
— В конце концов, он отец Бэби, от этого никуда не денешься, — вздохнула она.
— Неужели никак не можешь забыть этого человека?
— Не знаю. Видно, я круглая дура во всем, что касается Лероя или Бэби…
Бледные щеки Бифа уже снова отливали синевой; слова его звучали устало.
— Неужели ты не можешь ничего додумать до конца, понять, что произошло и что из этого следует? Неужели тебе недоступна логика — ведь надо же считаться с фактами.
— Наверно, в том, что касается его, не могу.
Веки у Бифа были низко опущены и голос утомленный.
— Ты вышла замуж за некоего человека, когда тебе было только семнадцать, и сразу между вами пошли скандалы. Ты с ним развелась. Через два года опять вышла за него замуж. Теперь он снова от тебя ушел, и ты даже не знаешь, где он. Казалось бы, все это могло тебе доказать, что вы друг другу не пара. Даже не переходя на личности и не говоря о том, что собой представляет этот человек.
