Оксфордский тест способностей личности - страница 39

Шконка одна, пассажиры на полу. Понятно дело я пассажир -- никто в тюрьме не верит,что в Оранж каунти можно попасть за езду без прав, да еще будучи белым очкаритом. Все уверены, я скрываю страшную тайну -- или педофил или нацистский преступник. Мне насрать. Я больной человек. Путешественник из ломки А в ломку Б. Как говорят нудистские монахи Real travelers have no plans or intent on arriving.

Ломка немного попустила -- навалился депр. Камера чуть больше кабины донецкого лифта. На стене кнопка вызова полупроводника -- наверное нажать если начнут насиловать. Под кнопкой унитаз из нержности. Унитаз тоже матово сияет как зеркало Небильхорна. Прямо над унитазом окошечко в двери. Когда пассажир испражняется, окошечко следует заклеить поплевав на свиток туалетного папюра.

Старый носок набит сухим толченым мылом Мэйд ин Индиа. Во время дефекации носком следует размахивать, как флагом. Истолченное в пыль мыло пробивается через поры носка и озонирует пенитенциарное поветрие.

Как и хабон де ла вар остальные предметы роскоши несут на себе днк победы стран брикс -- мэйд ин индиа там, мэйд ин индиа тут. Зубная паста, одьяло, мадрас -- все привезли из мумбаи. Получается индусы только выигрывают от переполненности американских острогов. У них наверняка тайное лобио в Вашингтоне где индуистских посланцев тайно лобируют в очко римские сенаторы. Наверное поэтому в отличии от родной ливийской джамахирии в графстве Оранж совсем не бывает амнистий. Негры в тюрьме даже слова такого не знают -- амнистия. Думают это патология вроде мениска пеписки.

Индуские мадрасы сделаны из того материала, что шел на сумки древнерусским челночницам. Чтобы не завелись клопы и вши. Легко дезинфицировать. Когда говоришь, что в сибирской каторжной пересылке водятся бельевые вши-мутаны, бывалые американские уголовники хватаются за голову в ужасе. Здесь нет вшей, волосы стричь не надо и раз в неделю дают банананы. Попробуй не дай им банананы -- напишут жалобу в барак к самому черному из римских сенаторов.

Долбоёбу Носику бы понравилось в американской каталажке -все по законам гражданского общества.

В остальном тюрьма остается тюрьмой. Рацион жратвы довольно разнообразен, но дают четко с электронных весов, будто отсыпают фентанол. Ровно 75% от того что вам надо -- чтоб не показалось курортом. Вчерашний бананан я долго ласкал губами, как принцесса анжуйская ласкала бананан Бреда Пота. В том как зэков заставляют сосать в тюрьме бананан и есть вся суть нежно-ежового загиба отбросов общества, торжество права, демократии и гуманизма в графстве Оранж.

Бананан кончился гораздо быстрее чем бы мне этого хотелось. Я со слезой во взгляде с полчаса таращился на его шкирку. Шкирка бананана на глазах покрывалась трупными пятнами. Оглянувшись по сторонам, я определили ее в рот и замолотил мышцей профессора Челюскина. Любопытным архивистам моих путешествий -- во избежании споров и ломки копий готовно подтвержу: "Да именно в такой нежной гуманной форме Америка изнасиловала меня в окружной тюрьме графства Оранж. Что же касается излишне практичного читателя тщетно пытающегося знайти в моих скриптах прикладную пользу и личную выгоду, сообщу -- шкира бананана это великолепное средство от запора.

Каждые два часа нас выпускают на прогулку внутри пода. Разные подвиды начинают круговое движение вспять. По телевизору сытыми мухами ползают котировки на нафталин. Папуасы рысачат в помпасах с установками залпового вогню. Брет Пот бросает принцессу анжуйскую ради смазливого массажиста Яго.

Попрошайки выстраиваются в очередь к старинному телефону Эдисона Белла и с воплями клянчат у родных денег на отоварку и щасте.

Игроки садятся за стальные ломберные столики и режутся в Держи меня Тексас и в Уно. Карты тут в законе, но памятуя отсидку в Сибири я держусь от игры подальше.

Библиофилы собираются в кружок и наставляют другу друга окаменелыми байками древних еудеев. Я знаю по опыту что у меня дар еудейского байкера. Но это пройденный этап -- сначала они будут меня слушать разинув рот, а потом бодренько распнут прямо в душевых.

В поде нас ровно сорок четыре особи. Тридцать три негра, четыре латиноса, грек, поляк, арап, я и три дебелых исколотых татунхамонами представителя Белого Братства.

Один из Эйриэн Бразарз так похож на Джима Керри в молодости, что на нем невольно останавливается взгляд. Сходство столь поразительное, что хочется сделать с ним селфи. Я быстро отвожу глаза -- еще подумает влюбился и попытается сделать "это".

Я бегу в душ -- за день успеваю обшквариться дюжину раз -- имеющие жилы меня поймут. Нет ничего лучше от ломки, чем горячий душ и кефир.

После душа иногда удается уснуть минут на пятнадцать. Так за сутки набегает минут сорок нервного сна. Все остальное время у меня в голове скрипит железный барабан на который наматывается ржавый трос безысходности.

Банки-негр обвиняется в вооруженном ограблении. Если меня арестованного за вождение без прав паканули на такой суровый режим -- то дело тухлое. Сейчас по компу они выяснят, что я давно в розыске и в Мейфилде -- за условный арест и неявку в суд. После евклидова правосудия, меня столкнут в лапы Мейфилд-сити. А те уже сбагрят в Айс.

В креотюрьме АЙСа я отработаю на билет в ливийскую джамахарию, а уж в самой джамахарии и до суда не дотяну. Меня публично изнасилуют на базарной площади томиком запрещенного в джамахирии Мережковского. Как Заиньке Космодемьянской на шею приколотят ливийский слоган: "А базар тебе нужен, пидор?"

Ну и сдохну, значит все -- поистратился, финита. А детки мои как же? Кто их защитит в мире пукачей? Нашу маленькую вселенную я построил вокруг себя -- жена не знает сколько мы платим за ипотеку. Связалась с гангстером из белого блядства. Бедные мои! Даже позвонить домой не могу -- с тюремного телефона, чтоб в город выйти надо вбивать свой порядковый номер в системе координат всеобщего баркодного штрихкода. А откуда у меня порядковый баркот -- если я последние 15 лет живу как трава под забором -- без порядка и прививок.