Моменты счастья - страница 58

В нашем кругу есть традиция – на день рождения каждого из «наших» устраивать большое-большое фаер-шоу с непосредственным участием самого именинника. Я все распланировала заранее – приглашения были разосланы в соцсетях почти за месяц. И вот назначенный час миновал. Постепенно в нашем любимом парке начинают собираться люди – правда, очень много людей, которые искренне рады меня видеть, которые от души желают мне всего самого хорошего и теплого, от чистого сердца. Но двое моих лучших друзей по какой-то причине опаздывают… Ох, как же я волнуюсь! Их нет уже час. Два. И телефон молчит. Я не на шутку переживаю – вдруг что…

Но вдруг я обращаю взгляд в сторону ближайшей автобусной остановки. И знаете что я вижу? Огромную охапку шариков, которая каким-то непонятным образом еще держит на земле человека, несущего их. Это был мой лучший друг. А рядом с ним второй – несет большой подарочный пакет. И знаете, что один из них говорит мне, когда подходит близко?

«Слушай, чтобы я еще раз поехал на другой конец Москвы за шариками… Да никогда!» И мы все дружно смеемся. А я непередаваемо счастлива. Потому что мои друзья – самые лучшие.

457

Когда я училась в школе, в своем родном далеком городе, мир казался мне большим и страшным, зубастым-презубастым и подавляющим твои слишком смелые мечты. Когда меня спрашивали: «Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?» – я отвечала: «Кем-то, кто намешает, наконец, эликсир счастья или бессмертия», – а на самом деле была бы рада стать просто хорошим программистом в какой-нибудь необычной области. А еще я не верила, что поступлю в тот самый университет… Так вот.

Мне двадцать один, весна.

Иду. По центру Москвы. Столицы! В сумке громыхают образцы для микроскопа, наночастички. А полгода назад громыхали ДНК в пластиковых пробирках… Диаметр наночастиц – всего сто восемьдесят нанометров. Сто восемьдесят!.. «Один нанометр» – это в миллион раз меньше миллиметра. В школе на геометрии, помню, отмеряли сантиметры по клеткам тетради, например, две клетки – это один сантиметр. Значит, миллиметр – это вот: «(расстояние между кавычками). А теперь разделите это на миллион! Круто…

На мои наночастички мы посадим разные лекарства. Цитостатики от рака или эритропоэтин от инсульта. Пусть даже лекарства на рынок выпустит кто-то другой, но я буду знать, что поучаствовала в чуде продления жизни.

Подумать только… Я хвалюсь своей лабораторией родителям, показываю фотки с телефона… а ведь за это меня могут куда-нибудь упечь за измену родине. Это ведь серьезно охраняемые объекты. Я еще иду, до метро далеко. Светит солнце. Я думаю о всяком. О том, что мне предложили поучаствовать в проекте по компьютерному моделированию в биологии, и что мне бы хотелось туда перебежать. О том, что есть возможность поработать по специальности в Италии. О том, что можно поехать на конференцию в Австралию и заодно попробовать котлетки из крокодила. О том, что летом наконец-то получится съездить посмотреть Германию.

А еще о том, что на самом деле мир открыт и доброжелателен. Что можно выбрать то, что нравится. А можно это сейчас же бросить и выбрать что-то другое. Можно путешествовать. Можно общаться и знакомиться с людьми. Пусть они уходят. Но в свое время они были замечательными. И придут новые люди, и они тоже будут замечательными. А мечты, по-видимому, бывает, все-таки сбываются.

Я осознаю свою юность. Я свободна. И я счастлива.

458

Конец 90-х. По полям Центральной Украины едет «ЗИЛ», доверху груженный рюкзаками и спальниками нашего скаутского лагеря. На самом верху этой мягкой кучи лежу я, уставший и счастливый. От того, что наконец-то еду домой, и, главное, от того, что мне не нужно будет со всеми идти пешком тридцать километров. Смотрю на облака в небе. Они такие пушистые и белые. Удивительные.

От усталости и качки я постоянно проваливаюсь в сон и тут же просыпаюсь. Но каждый сон как целая жизнь. Помню сон, в котором событий было года на два. Такой он был долгий и тяжелый. Хотя я уснул, может, на несколько секунд. Просыпаюсь и снова вижу небо. Пушистое и белое. И так хорошо. И я снова проваливаюсь в сон на секунды-годы.

Вот сейчас лет пятнадцать прошло, а у меня до сих пор иногда ощущение, что я сейчас проснусь где-то посреди поля на трясущемся «ЗИЛе» и увижу белые пушистые облака.

459

Июль 1993 года, мне тридцать пять лет. Феодосия. Все утро на даче пахала как лошадь. Смертельно уставшая, еду домой мимо Золотого пляжа. Остановились искупаться. Плаваю и вдруг понимаю, что не существует во всей Вселенной другой среды, в которой человек может быть так счастлив! Море – это живой организм, который тебя принимает, обнимает, жалеет, хранит и лечит. С тех пор я с морем разговариваю, молюсь в море, прошу море мне помочь в трудную минуту. И оно-таки помогает!

460

Мне семнадцать. Только закончился выпускной. Нас всей семьей пригласили на соседскую свадьбу, в ресторан. На меня напялили дурацкое выпускное платье (ну надо же куда-то носить, зря шили, что ли?!), с мамой отношения совсем разладились, я вообще не понимаю, что делаю в этом странном месте и зачем рядом посадили прыщавого курсанта мореходки, который пытается неуклюже клеиться. Все как водится на свадьбах начала 90-х, невеста в юбках, пышная как торт, тосты, первый танец молодых…

Но после первого танца вдруг зазвучал вальс! Я жадно оглянулась. К тому времени я уже три года профессионально танцевала, и вальс был одним из моих любимых танцев. Но кто в начале 90-х, а впрочем, да и сейчас, умеет танцевать вальс?!.. На прыщавого курсанта надежды не было. Все прочие гости тоже сидели, потупившись, словно и не слышали волшебной музыки. Я вытянула нос вперед, расправила плечи… но зал был беспросветно тухл. Плечи съежились обратно. С горя водки с курсантом выпить, что ли… и тут вдруг встал папа – пошли! И протянул мне свою широкую шершавую ладонь.