Моя жизнь по соседству - страница 69
Джейс опускает руку и смотрит на меня. В глазах у него слезы. Потом Джейс крепко обнимает меня, я – его, и мы долго сидим, не говоря ни слова.
Наконец Джейс встает, подходит к фонтанчику для питья, ополаскивает лицо и, вернувшись, прижимает холодные мокрые ладони мне к щекам. Мы до сих пор не сказали ни слова. Хлопает дверь. Это Элис.
– У папы черепно-мозговая травма, – мрачно говорит она Джейсу. – Он до сих пор без сознания. Подозревают субдуральную гематому. Доктора состояние оценить пока не могут, они его просто поддерживают. Говорят про обширную опухоль. Еще у него наверняка перелом тазовых костей, сложный перелом. Еще ребра сломаны… но это не страшно. А вот про повреждение мозга ничего конкретного сказать пока нельзя.
– Черт! Черт! – ругается Джейс. – Элис…
– Да, да, знаю, – перебивает она. – Сама в толк не возьму. Почему он среди ночи шел по Шор-роад? Там ведь обычно никаких собраний не бывает.
Шор-роад…
Шор-роад!
Тут словно рассеивается страшная дымка, и я вижу, как мама по пути из Уэстфилда выбирает пустую дорогу у реки. Магуайр-парк. Дорога у реки. Шор-роад.
– Мне пора обратно, – говорит нам Элис. – Появятся новости – сообщу.
В больницах я прежде не бывала. Приемный покой наполняется смертельно больными на вид людьми и теми, кто держится совершенно спокойно, так, словно ждет автобус, чтобы отправиться в путешествие, а куда – им совсем неважно. Маленькая стрелка на часах ползет от двойки к тройке, от тройки к четверке. Кого-то из внешне спокойных вызывают раньше тех, кто выглядит так, словно покинет этот мир через считаные миллисекунды. «Доктор Родригес. Вызываю доктора Родригеса». «Доктор Уилкокс. Синий код. Доктор Уилкокс».
Сначала я прислоняюсь к плечу Джейса, но он клюет носом, опуская голову все ниже и ниже. К возвращению Элис голова Джейса лежит у меня на коленях, а я прижимаюсь щекой к его волосам.
Элис с силой расталкивает меня, перебрасывает из путаного сна о Шор-роад в приемный покой, освещенный люминесцентными лампами, к Джейсу, прильнувшему к моим коленям, к катастрофической ситуации.
– Мама велит вам ехать домой. – Элис делает паузу, чтобы глотнуть колы, потом прижимает бутылку к виску. – Джейсу нужно открыть магазин. Устраивать выходной нам нельзя. Поэтому ему нужно поспать хоть пару часов.
– А? Что? – Джейс резко просыпается.
Обычно он выглядит старше меня, но сейчас, со всклоченными волосами и сонными глазами, кажется совсем мальчишкой.
Элис перехватывает мой взгляд и без слов велит: «Позаботься о нем!»
– Езжайте домой! Пока ничего не известно.
Элис делает несколько больших глотков – допивает колу и метко кидает бутылку в синюю пластмассовую корзину для мусора.
Когда мы с Джейсом идем к универсалу, еще падают мелкие дождевые капли. Джейс поднимает голову к небу, но оно в тучах. Звезд не видно. Домой мы едем молча, но вот Джейс убирает руку с руля и переплетает пальцы с моими, да так крепко, что мне становится больно.
Когда сворачиваем на подъездную дорожку к дому Гарреттов, свет в доме горит по-прежнему ярко.
– Неужели они еще не спят? – бормочет Джейс.
– Дети сильно перепугались, – говорю я, гадая, царит ли в доме хаос. Может, зря мы оставили с ними Тима?
В доме тишина. Кухня выглядит так, словно голодные захватчики вторглись на нее и спешно ретировались. Всюду стаканчики от мороженого, пакетики из-под чипсов, коробки из-под сухих завтраков, но ни единой живой души.
– Могли сказать мне, что эта кроха никогда не спит! – говорит нам Тим из гостиной.
Когда мы заходим, он сидит в кресле у раскладного дивана. На диване спит Энди, раскидав длинные загорелые ноги. К груди ее жмется Джордж. Дафф прямо в одежде растянулся поперек дивана у самого подлокотника. Гарри свернулся клубком на подушке у ноги Энди. Конечно, вместе не так страшно.
Пэтси ощупывает Тиму нос, дергает его за нижнюю губу. В голубых глазах ни капли сна.
– Прости, брат, – извиняется Джейс. – Обычно она ложится вовремя.
– Знаешь, сколько раз я читал ей «Если дать мышке печенюшку»? Долбанутая сказка! Как же ее в детской книжке напечатали?!
– Я думал, она про няню! – смеется Джейс.
– Черта с два! Она про пагубную зависимость. Чертовой мышке всего мало. Даешь ей одно, она хочет другое, потом просит третье и так далее. Долбанутая сказка, но Пэтси понравилась. Пятьдесят тысяч раз ее читали. – Тим зевает, а Пэтси уютнее устраивается у него на груди и цепляется ему за рубашку. – Ну, как дела?
Мы рассказываем ему, что знаем – ничего! – и кладем Пэтси в кроватку. Сперва малышка смотрит на нас с сердитым недоумением, потом сжимает свои пять пустышек, с невероятной сосредоточенностью закрывает глаза и крепко засыпает.
– Увидимся в магазине, брат! Я его открою. Спокойной ночи, Саманта! – И Тим уходит в темную ночь.
Несколько минут мы с Джейсом стоим на пороге и смотрим. Вот Тим включает фары, и «джетта» движется по подъездной дорожке. Молчание затягивается.
– Сэм, вдруг у папы серьезная черепно-мозговая травма? Вдруг он в коме? Вдруг он никогда не проснется?
– Пока мы не знаем, насколько все серьезно, – отвечаю я.
Пожалуйста, пусть ничего серьезного не обнаружат! Ну, пожалуйста!
Джейс наклоняется и снимает носок:
– Сэм, тут же голова. Дело наверняка серьезное. У папы с мамой нет медицинской страховки. Только мы, дети, застрахованы.
Я зажмуриваюсь и тру себе лоб, словно так проще осмыслить слова Джейса.
– Они прошлой весной от нее отказались, – тихо сообщает мне Джейс. – Я слышал их разговор… буквально несколько фраз. Мол, они оба здоровы, сравнительно молоды, хронических заболеваний нет. Ничего серьезного. – Джейс скидывает вторую кроссовку, и она с грохотом валится на пол. – Так было тогда, а сейчас все серьезно.
