Судьба-злодейка - страница 22

Подойдя к деревеньке поближе, он увидел, что не все дома темные. В одном вот точно свет есть! Только занавески плотные, оттого и не видно было света издали. А теперь стало понятно: обитаем домишко-то!

Эта мысль настолько окрылила Романа, что он стал шагать бодрее. Хотя и так шел быстро, на морозе вразвалочку не ходят. Но факт, что здесь есть живые люди, обрадовал необычайно. Есть люди – значит, есть тепло. Для начала можно будет хотя бы отогреться. А потом напроситься на постой. Ну не выгонят же его обратно на мороз, в самом деле… Ведь ему только до утра, а утром он уж придумает, что делать дальше.

Подойдя к дому, убедился, что нет собачьей будки, а значит, нет собаки. Уже хорошо. Он и так уже с трудом держался на ногах. Отбиваться от собаки сил точно не было. Подойдя к двери, постучал. Ответа не последовало. Подождав, он постучал сильнее. Еще подождал. Нет ответа. Умерли хозяева, что ли? А свет кто включил? Он стал стучать настойчиво. Если даже уснули – проснутся!

Наконец испуганный женский голос за дверью спросил: «Кто там?».

Обрадовавшись, Роман спросил погромче:

– Переночевать пустите? У меня машина сломалась.

Дверь приоткрылась, в образовавшуюся щель выглянул глаз.

Роман развел руки в стороны:

– У меня нет оружия. И дурных намерений тоже нет. Просто я очень замерз. Машина сломалась, – махнул он рукой в сторону дороги, – идти мне некуда, а погибать на холоде не хочется. Так что ситуация безвыходная. Придется вам меня приютить. А не пустите в дом – умру прямо у вас на пороге! – пригрозил он.

Угроза, видимо, подействовала. А может, просто люди здесь отзывчивые. Дверь открылась шире, впуская его.

Он вошел в дом, и его окутало благословенное тепло. Поскольку сил не осталось уже совсем, он, войдя, сел прямо на пол в прихожей и блаженно зажмурился: дом, тепло, люди!..

Хозяйка присела рядом и дрожащим голосом уточнила:

– Роман?… Роман Полынин? Я не ошиблась?

Он приоткрыл один глаз в недоумении: откуда его могут знать в этом заброшенном Богом месте? Он и не был здесь никогда… Вообще не знал, что тут люди живут.

На него смотрели серьезные серые глаза. Где-то он их уже видел…

Сделав над собой усилие, он подал голос:

– Мы знакомы?

– Я – Марина. Дочка школьной уборщицы.

– Марина? Соседка Антона, что ли?

– Да. Только уже не соседка. Не надо сидеть на полу. Поднимайся, в дом пойдем.

– Не знаю, может, это неудобно? И так навязался… Я могу и здесь поспать. По-любому лучше, чем на улице.

– Не морочь голову. Вставай, пойдем в кухню. Там еще теплее. Печка горячая.

– У меня сил нет встать. Честно.

Он и в самом деле чувствовал, что до кухни может не дотянуть.

Но она сказала:

– Я тебе помогу, – и стала поднимать его с пола.

Пришлось подчиниться. Общими усилиями они добрались до кухни.

Кухня оказалась квадратной комнаткой с печкой. Вдоль одной стенки стоял допотопный буфет и легкий пластиковый столик, вдоль другой стенки – убогий диван-развалюшка. Вот на этот диван он и рухнул.

Марина стала суетиться: поставила на плиту чайник, подкинула в печку еще дровишек. Потом выбежала в сени, принесла какую-то еду. Поставила на огонь сковородку, нарезала туда сала. Очистила от шелухи несколько вареных картофелин, порезала, тоже бросила на сковороду. Разогревшись, сковорода стала тихо шипеть: сало таяло, картофель поджаривался. Дух по кухне поплыл такой, что Роман зажмурился от удовольствия. Нет, кто бы что ни говорил, а Боженька на свете есть, не бросил его в беде. Ведь совсем уж было отчаялся, а тут – такая удача: и крыша есть, и еда, и хозяйка – не чужой человек.

Марина, споро орудуя ножом, между делом поддерживала разговор:

– Как тебя занесло в такую глухомань?

– По делам ездил. Машина по дороге забарахлила. Понял, что могу не доехать. Решил срезать путь, съехал с трассы, сюда свернул. Думал, так быстрее доеду до города. Но не доехал. Издохла моя лошадка.

Она сочувственно покачала головой:

– Счастье, что издохла именно здесь, возле жилья. Километром раньше или километром позже – и всё, и замерз бы ты в степи, как тот ямщик из песни.

Он хрипло рассмеялся:

– Вот-вот… Я тоже вспоминал…

Вода вскипела. Она заварила чай, потом взяла столик, перенесла его к дивану. Поставила на стол чашку, шипящую сковороду с обжаренным картофелем, тарелку с квашеной капустой.

– Ешь.

Роман думал, что сил у него не осталось ни на что. Однако нехитрая деревенская еда пахла так соблазнительно, что силы откуда-то появились. Он взял вилку и стал есть.

Марина в это время изучала полки буфета, потом сказала с сожалением:

– Тебе сейчас хорошо бы варенья малинового, но у меня нет. Абрикосовое только…

– Да что ты, не беспокойся! Мне и так неловко: столько хлопот тебе доставил…

– Это ты не беспокойся! Никаких хлопот, я даже рада, что оказалась полезной. Вот только варенья малинового нет. Оно от простуды хорошо помогает. Чтобы не заболеть. Но у меня здесь малина не растет. В саду – только абрикосовое дерево и две яблони. Одна яблонька ранняя, белый налив, я эти яблоки не люблю. Незрелые – кислые, созреют – рассыпаются, как картошка. А вторая – поздняя. Те яблоки крепкие, всю зиму лежат, до самой весны. А малина вся вымерзла. Еще у прошлых хозяев…

Она еще что-то рассказывала на садово-огородные темы, но слушал он вполуха: его знобило, а после сытной еды глаза слипались. Увидев это, она отвела его в комнату, уложила, укрыла и сказала:

– Ты спи теперь. А я пойду в кухне уберу. Постараюсь не стучать посудой, чтобы тебе не мешать.

Какое там «мешать»! Он уснул буквально на пути к подушке.