Бандеровка - страница 26
Саша встал и молча выключил телевизор. Его физически тошнило.
— Пожалуйста! Давай посмотрим еще! — попросила Богдана.
— Побереги свои нервы. От этого можно сойти с ума.
Они выпили теплого чаю.
— Если бы Вася знал, как, в конце концов, все интерпретируют, — Богдана заплакала.
— Украина проиграла информационную войну. К сожалению, это факт.
Ночью Богдана вздрагивала во сне. Каждые пятнадцать-двадцать секунд по ее телу пробегала судорога. Саша не мог заснуть. Он лежал и отсчитывал секунды между ее вздрагиваниями.
* * *
— Боря, привет! А вы еще устраиваете встречи по средам? — Богдана не виделась с Борей и Светой с января.
— Нет, но вы можете прийти, — голос его в трубке прозвучал глухо.
— Хорошо, тогда мы забежим вечерком к вам!
— Ну не к вам, а ко мне, — ответил он в тот момент, когда Богдана уже нажимала отбой.
«Что он имел в виду? — подумала она, — Светка куда-то уехала?» Но перезванивать не стала.
Вечером Боря открыл не сразу. Пришлось набирать его на мобильный телефон. Послышался шорох, грохот, долгое копошение, и дверь открылась. Боря стоял в проеме взлохмаченный, щурился, как будто только что проснулся. На глазу все еще лежала повязка.
— Привет, брат! Чего не открывал так долго? Спал что ли?
— Пытался немного прибраться, у меня тут бардак, — на Сашу и Богдану пахнуло алкоголем.
В квартире действительно было грязно. В глаза бросался толстый слой пыли, она была на полу, на полках, компьютере, телевизоре; под ногами хрустел песок, занесенный ботинками с улицы; как попало валялась одежда. Даже картины на стене, казалось, висели криво. На кухне из мойки торчала немытая посуда, будто страшный монстр пытался выползти из канализации. Все это выглядело угнетающе.
— А где Света? — спросила Богдана.
Боря открыл форточку и закурил.
— Ушла, — он попытался принять шутливый тон. — Бросила меня, обозвала дебилом и идиотом. И больше здесь не-жи-вет.
В долгой неловкой паузе Боре опять стало тяжело дышать и засвербело в районе переносицы. Он собрал все силы, чтобы сдержаться.
— Но почему? — растерянно произнесла Богдана.
Саша понимал происходящее еще меньше. Он помнил, что два месяца назад Боря пытался уйти, даже собрал свои вещи. Но Света его тогда удержала.
— Почему? — Боря глубоко затянулся. — Из-за политических разногласий. Ха! Поехала домой в Крым менять украинский паспорт на российский. Теперь она россиянка! А я ей сказал, что ненавижу Путина за то, что он сделал с нашей страной. Всей душой ненавижу его, захватчика, Гитлера, теперь еще и за то, что разрушил мою семью.
На последней фразе голос его дрогнул, и он закрыл глаза руками.
— Боря! — Богдана тронула его за плечо. — Да это глупости все какие-то. Я ей сейчас позвоню — и все улажу! Это вы вспылили, наверное! Подожди две минутки — сейчас все будет нормально!
Она достала из кармана телефон и начала набирать номер.
— Богдана, не надо! — Боря схватил ее за руку. — Ты не понимаешь! Мы не можем общаться, мы не можем больше жить вместе! Я бешусь от каждой ее фразы про Украину и Майдан, а она бесится, когда только видит меня!
— Так не говорите об этом!
— Это невозможно. Понимаешь, даже когда молчим, оно же внутри бурлит. Смотрит на меня, сжав губы, а в глазах ненависть. Я аж боюсь ее в такие моменты. Как будто убить меня готова!
— Богдана, давай лучше чайник поставим. Борь, кофе есть? — когда Богдана отвернулась, Саша крепко обнял брата.
Феномен гражданской войны необъясним с точки зрения законов жизни.
Почему любящие люди вдруг начинают ненавидеть друг друга из-за Путина, Януковича, Бандеры — персон далеких от них, не имеющих к их личной жизни никакого отношения? Семья счастливо живет своей маленькой ячейкой, а потом — бах! — и доказать виновность или невиновность какого-то политика становится гораздо важнее собственного счастья. Ведь это идет наперекор человеческой природе, здоровому эгоизму, не говоря уже о чувствах любви и дружбы.
Они сидели на кухне в густых сумерках. Кофе дымился в чашках, но аппетита не было. Боря достал бутылку виски и налил себе, разбавил колой. Разговаривать было сложно, пытались переключиться на работу, друзей, — но ничего не выходило. Боря не мог забыть, что жена ушла от него, что он одинок и несчастен. Обида душила его.
— Почему Россия присвоила себе право лезть в чужие дела, в чужую страну своими загребущими руками? Пришли в наш дом с оружием, а потом называют себя братьями! Отобрали у нас наши земли и еще назвали фашистами! Да это у них фашистский режим, ненавидят всех: евреев, украинцев, кавказцев, американцев. Права слова нет, независимой прессы почти нет, митинги проводить нельзя, референдумы тут же после Крыма запретили, даже за интернет-дискуссии уже сажают! У них нацистов в стране гораздо больше, чем у нас! Опять Россия развязала холодную войну со всем миром. Америка их хочет захватить! Вечный миф, чтоб оправдать свою агрессию.
— В России все мы выросли на идее заговора Америки против нас.
— Саш, ты ж понимаешь, что я не против русских? Я против идеологов, которые навязали им все это, против правительства, которое прикрываясь обманом, нападает на соседние страны. А обычные люди виноваты только в том, что смотрят телек и верят всему, что там говорят. Да просто не знают они другой жизни, не знают свободы. Стабильность им дали, вшивую дешевенькую стабильность! Ватники!
Боря выругался известной матерной кричалкой про Путина.
Богдана кивала головой, в голову ей пришла какая-то идея.
