Несломленная - страница 3
Пацаны громко заржали.
Моё предплечье горело огнём, как и пылающие щёки.
Я любила его. Любила!
И да, моя фамилия Рыжова. Вот такая вот ирония.
Часть 3
Санкт-Петербург, 2012 год.
Наскоро выпив кофе, и выкурив по две тонких сигареты, мы с Костей Линьковым, коллегой-айтишником, направились на планерку. Обычно «летучка» проходила раз в неделю в большом конференц-зале, и строго по вторникам, но наш генеральный ввел правило: в последний понедельник месяца собирать весь персонал, а не только директоров, их замов, и замов их замов. Таким образом он хотел ещё больше сплотить коллектив, как бы стирая грань между высшим руководством и сотрудниками среднего звена. Все, включая секретарей и мелких разнорабочих, набивались в помещение, и делали вид, что всё происходящее им очень интересно.
Дмитрий Степанович — грузный лысеющий гендиректор всея корпорации «Малиновский и сын», создал компанию с нуля, и очень этим гордился. Финансы, аудит, консалтинг — сфера, в которой Малиновский достиг больших высот. Услуги «ФАКа» — как негласно прозвали компанию сотрудники, — были одни из самых дорогих и самых востребованных в Петербурге, и кадры Дмитрий Степанович выбирал соответствующие — с хорошим образованием и цепким умом. Лично беседовал с каждым, проверяя испытуемого на вшивость. Кстати, почему «и сын» для всех было тайной покрытой мраком, ведь насколько было известно, никакого сына у Малиновского не было.
Переговариваясь, мы с Костей вошли в конференц-зал. Огромный овальный стол. Серые, синие, чёрные пиджаки. Натянутые улыбки. Идеальные укладки. Запах парфюма. Я моментально почувствовала себя не в своей тарелке, машинально одергивая простое вязаное платье, и поправляя выбившуюся из заколки прядь волос. Какое счастье, что от программистов не требовали этот чопорный дресс-код.
Ближе к руководству теснились экономисты, аналитики, маркетологи, брокеры… Все они считали себя пупом земли, и всерьез полагали, что вся эта финансовая пирамида держится исключительно на их могучих плечах. И никто не задумывался о том, что стоит ушлому хакеру один раз, шутки ради, пошалить в базе данных, и весь их фондовый рынок на какое-то время полетит к чертям собачьим. Мы с Костей любили шутить на эту тему, но разумеется, воплощать свои угрозы в жизнь не собирались.
— А как ты считаешь, если упасть сейчас изобразив какой-нибудь припадок, это поможет избежать скучной часовой лекции о покупке, продаже, удержанию ценных бумаг, обзору биржевых сводок и прочей мути?
— Сомневаюсь, но если решишь попробовать — предупреди, я сниму на телефон, — хохотнул Костя, и галантно пододвинул мне стул. Приземлились мы в хвосте стола, к таким же оборванцам из нашего офиса, дабы не смазывать идеальную картину своим неряшливым видом.
— Ну что, все в сборе? Начнём, пожалуй, — подал голос Дмитрий Степанович, и шепот моментально стих.
На столе, аккуратным рядком стояли маленькие бутылки минеральной воды, и я с жадностью смотрела на живительную жидкость.
— Всё-таки последний стакан виски с колой надо было употребить без виски, — наклонившись к Косте прошептала краешком губ.
— Да-да, только вчера кого-то за уши было не оттянуть: "Костя, ну ради всего святого, живём один раз", — довольно искусно спародировал Линьков, и я хихикнула.
Костя был моим коллегой и хорошим товарищем. Даже нет — Костя был моим другом, хотя мы были знакомы без малого три месяца. Вообще, я не очень люблю людей, тяжело вливаюсь в новые коллективы, подружиться с кем-то всегда было крайне сложно. «Колючка» — так называла меня бабушка, и была абсолютно права. Но с Костей общий язык мы нашли сразу же, как только я переступила порог «ФАКа». Он, жертвуя своим личным временем, методично вводил меня в курс дела, рассказывая о подводных камнях и тонкостях компании. Я была хорошим специалистом в IT области, но опыт никогда не бывает лишним. Да и подводных камней оказалось предостаточно. Испытательный срок, на котором я ещё находилась, подходил к концу, и у меня были большие шансы пополнить штат своей скромной персоной. В принципе, в «Малиновском» меня устраивало всё, особенно зарплата, но постоянный шум и невозможность уединиться были, пожалуй, единственными, по-настоящему раздражающими минусами этой работы.
Наш офис представлял собой большое помещение в современном стиле опенспейс, где не покладая рук буквально бок о бок трудились два десятка сотрудников. Коллеги с утра до вечера переговаривались, обсуждали рабочие вопросы, передавали папки с документами, звенели телефоны, гудели принтеры, сканеры, кулеры… Все это напоминало беспрестанно кишащий улей. Наши с Костей столы стояли напротив, вплотную прижатыми друг к другу, поэтому сам Бог велел завести общие интересы. Днём мы прилежно трудились, а вечерами посещали всевозможные питейные заведения Питера, гуляли по торговым центрам, ходили в кино, и вообще, были не разлей вода.
Вода.
— Кость, пить хочу, умираю, — шепнула я снова.
— Ну давай, рискни, — он хитро улыбнулся.
Состроив скучающую мину, я протянула руку и резко схватив бутылку, спрятала под стол. Секретарша Светочка, мимо которой и муха не пролетит не замеченной, одарила меня презрительным взглядом.
— … и это на четырнадцать процентов повысит доход нашей компании, — проговорил гендиректор. — К тому же, из Германии вернулся Марат Игнатович, наш несменный финансовый аналитик. Кто ещё не знаком, прошу любить и жаловать. У нас серьезные кадровые перестановки, — добавил он уже тише, адресуя уточнение конкретно этому Марату, на которого я не смотрела, выбрав вожделенной целью бутылку «Боржоми». Над столом выросла длинная фигура "ржавого блондина". Он одарил всех мягкой улыбкой, и, раскланявшись, сел на место.
