Тихий центр - страница 3
— И что — это… центр?
— Ну, считается, да. Вас куда везти?
— Не знаю…
— Спросим, не треснем.
Таксист вручную открутил стекло вниз и спросил у грустных грузчиков, что толпились вокруг красного дивана:
— Хлопцы, тринадцатый дом?
— А вот это он и есть! — ответили хлопцы.
— Надо ж, как свезло… А вы что это — диван продаете?
— А что, покупатель имеется?
— Не, на такое не имеется.
— Ну и вали давай!
Таксист хохотнул, спрятался обратно в салон и там с нежностью смотрел, как девушка-пассажирка путалась в деньгах, не мешал. Достала целую пачку разных — и долларов, и российских, и наших. Теперь считала. По ходу рассмотрел ее коленки, все остальное. Худая очень, а так ничего — красивая, ногастая, как в рекламе.
— Ну, удачи вам в гнезде!
Таксист уехал. И Оля осталась стоять на тротуаре рядом с диваном, и взгляды всех вокруг обратились к ней.
— А вы к кому? — нагло поинтересовалась Ирина Павловна.
— Зачем же спрашивать? — немедленно возмутилась Лилия Степановна. — Это неинтеллигентно! Мало ли, по какому делу приехала девушка!
— Потому и спрашиваю!
Оля стояла, смотрела, и ветер трепал ее локоны. Ей хотелось как-то изощренно выразить презрение или отвернуться и уйти. Короче, как-то объяснить разницу в статусе, но она в который раз сыграла сама с собой в жертвенную покорность.
— Я здесь буду жить.
— О как? — Ирина Павловна посмотрела на Лилию Степановну. — Жить она тут будет? Это где ж именно?
— Ирина Павловна, не смущайте девочку!
— А чего это я смущаю? Я пытаюсь разобраться! — Ирина Павловна красиво выплюнула семечку. — В первой квартире у нас проживает Светлана Марковна с собачкой! Лилия Степановна с сыночком и квартирантками — во второй! В третьей… ну, непонятно, но кто-то там точно живет… В четвертой — эти ненормальные, наркоманы хреновы, узбеки. В восьмой я проживаю с дочерью и зятем. А пятую, шестую и седьмую заграбастал Вадик Черных, наш бывший пацаненок… И где вы собираетесь жить, а?
— Я жена Вадика, — робко улыбнулась Оля и порадовалась эффекту.
Особенно всполошились грузчики. Начали объяснять, что диван нестандартный, что виноват только заказчик, но фирма готова частично оплатить переделку, и все такое.
— Я думаю, у вас будут серьезные проблемы, — ласково пообещала Оля и отправила грузчиков куда подальше вместе с диваном. И они так быстренько начали собираться, заталкивать диван обратно в фургон, приятно посмотреть! Настроение даже как-то улучшилось.
Поэтому, когда из подъезда вышла Таня, Оля довольно дружелюбно с ней поздоровалась. Она уже была спокойна. Она уже владела ситуацией. И аборигены это почувствовали.
— Вот, Таня! — с укором сообщила Ирина Павловна. Жена Вадика заявилась! Чего делается, а?
Таня посмотрела на Олю, Оля — на Таню. И что-то такое стало ясно… но быстро ушло.
А грузчики ругались все сильнее, поскольку не хотели неприятностей, но видели их, да и подустали в борьбе с диваном. На шум в окно выглянул Игорь и рявкнул, пугая голубей:
— Заткнетесь вы все или нет? Достали! Я песню пишу!
— Какую по счету? — немедленно отозвалась Ирина Павловна. — Тысячную? Смотри, не угори, писатель! Лучше б мусор хоть раз вынес!
Игорь не нашелся с ответом, выругался и исчез в окне.
— Вот Бог наказал зятем! — плюнула Ирина Павловна. — Ни денег, ни машины, ни помощи по дому! Одна музыка на уме!
— Пройдет! — предположила Лилия Степановна, посмотрела на часы. — Зато он у вас такой одухотворенный… Ой, Господи, Боже ты мой! Что ж я сижу-то? Мне же мальчика кормить!
Она захромала к подъезду. Ирина Павловна подумала и пошла следом, тихо матерясь под нос. Уехали и грузчики.
Остались только Оля с Таней. Так и стояли друг напротив друга. Без цели, без слов, просто стояли.
— Ну? — Оля воинственно выдула дым в Танину сторону. — И что ж ты, Таня, не сбежала вместе со всеми?
Таня пожала плечами.
Задумалась.
— А как я тебя одну тут оставлю?
Лилия Степановна дохромала до квартиры, отдышалась, в мыслях страшно себя ругая за опоздание, потом проникла на кухню, поставила разогреваться, а сама метнулась к комнате квартиранток:
— Девочки! — постучала и прижалась губами к щели. — Я Алешеньку кормить буду! Не выходите!
— Не выйдем! — громким шепотом ответила дверь.
— Игорь, мать твою так! Опять клеенку прожег? Мало тебе пепельницы, падла ты гадкая?
Игорь демонстративно встал и закрыл перед носом тещи дверь. Ни слова, ни слезинки. Гордый, сильный человек.
— Слышь, кому говорю? — Ирина Павловна снова переместилась на кухню. — Мало тебе пепельницы, а? Или ты, может, так наработался, что у тебя руки дрожат?
— Ирина Павловна, вы не в себе! — грозно крикнул Игорь, не отрываясь от гитары. — Вам надо меньше пить!
— Не тебе меня учить!
— В таком случае, не вмешивайтесь в мою жизнь!
— Да на фиг мне упала твоя жизнь! Клеенку какого черта прожег?
— Этой клеенке сто лет! Ее прожгли до меня всем, чем только можно было прожечь!
— Что ты там гавкаешь? Не слышу! Иди сюда, нормально поговорим!
Игорь швырнул гитару на кушетку, выскочил в коридор, в который раз ударился плечом о косяк на резком повороте, но только больше завелся.
— Мне с вами НОРМАЛЬНО разговаривать не о чем! — заявил он, указывая пальцем Ирине Павловне в переносицу. — Вы давно потеряли человеческий облик, и чем дальше, тем у вас с головой все хуже!
Ирина Павловна с радостью подхватила эстафету.
— Что ж ты тогда у меня живешь? — весело крикнула она и смахнула крошки со стола на пол. — Что ж ты не уйдешь, если я тебе такая плохая?
