Скажи, что будешь помнить - страница 93

– То есть ты признаешь, что принял эмоциональное решение? Что был не прав, предложив Дриксу отказаться от планов на будущее, поскольку испугался того, что может случиться с тобой самим?

Отец встает, идет прямо ко мне, хватает за руку, выталкивает в коридор и, выйдя следом, закрывает за собой дверь. Мое сердце бьется часто-часто и запинается, когда он нависает надо мной, сжимая мою руку так, что пальцы впиваются в кожу, а сама я теряю дар речи.

– Ты моя дочь, тебе больно, и мне жаль тебя, но не смей обращаться со мной непочтительно в присутствии других людей, понятно?

Никогда мой отец не обращался так со мной.

Он трясет меня:

– Я спрашиваю, понятно?

Киваю, потому что лишилась дара речи.

Он разжимает пальцы и кладет руку мне на плечо и пожимает. Не больно, легонько, как делал миллионы раз, напоминая, что любит меня. Такой быстрый переход от гнева к любви сбивает с толку, и голова идет кругом.

– Ты должна принять выбор Хендрикса. Он понимает, что лучше, и тебе тоже нужно это понять.

– Ты отпускаешь Дрикса вместо того, чтобы защитить его.

– Почему ты не желаешь увидеть, что я помогаю всем, кого занесло в канал «школа – тюрьма»? Если случай с Хендриксом дойдет до репортеров, программа сгорит, это я гарантирую. Иногда для большой победы приходится приносить жертвы. Хендрикс сам согласился стать такой жертвой. Он понимает, что потеря одного ради спасения многих – цена высокая, но достойная.

Я дергаю плечом, сбрасываю его руку и отступаю на шаг.

– Легко говорить, когда жертву приносишь не ты.

– Я свою цену заплатил. И чтобы попасть туда, где нахожусь сейчас, жертв принес немало. Хендрикс – парень сообразительный, находчивый. У него в жизни все получится. Если бы я так не думал, то и обращаться с просьбой к нему бы не стал. Потом, через несколько месяцев или лет, я помогу ему.

Смотрю на отца и как будто вижу его по-новому, другими глазами. Поможет ли он Дриксу? Мой прежний папа помог бы, но, похоже, его придумала я сама.

– Ты был моим героем.

Я не жду ответа – поворачиваюсь и ухожу.

Однажды, в детстве, я потеряла родителей во время фестиваля. Увидела красивую мягкую игрушку и пошла в одну сторону, а папа с мамой, не заметив, что я отстала, в другую. Целую минуту я радовалась, но потом подняла голову, чтобы спросить у папы, можем ли мы ее купить, а папы не было. В тот момент я испытала сильнейший страх. Потерялась.

Что-то похожее на ту давящую душу и сводящую с ума истерию я испытываю сейчас. Я дома, в своих стенах, но чувствую себя заблудившейся. Сворачиваю за угол, к лестнице, но в животе крутит так, что голова раскалывается. Генри. Мне нужен Генри, но его нет. И связаться с ним я не могу, пока он не свяжется со мной. Мне нужен мой кузен, мой единственный друг и союзник, а он уехал.

Я одна, и мне плохо.

– Элль.

Уже положив руку на перила, я оглядываюсь и вижу, как из столовой выскальзывает Синтия. В руке у нее флешка. Синтия протягивает ее мне, но при этом так стреляет глазами то влево, то вправо, так нервничает, как будто передает бомбу.

– Возьми.

– Что это?

– Копия файла Хендрикса.

Я удивленно моргаю и тоже оглядываюсь – не наблюдает ли за мной кто-то.

– И что?

Дрожащей рукой Синтия отбрасывает со лба прядку волос.

– Об этом никто не знает. Твой отец будет жутко зол, но я провела с Хендриксом немало времени и убедилась, что он хороший парень и заслуживает лучшего.

Я согласна, но мой отец нет.

– И что мне с этим делать?

– Не знаю. Может быть, ты отдашь ее Хендриксу. Убедишь его передумать.

Убедить его вряд ли получится, но я беру флешку, потому что понимаю, чего этот подарок может стоить ей.

– Спасибо.

– Это не все, – говорит она, чем застает меня врасплох.

– Что-то еще?

– Это касается тебя. – Синтия вздыхает, вертит в руке сотовый. – Те снимки и информация насчет тебя и Эндрю. Я знаю, кто их слил.

Наконец-то. Может, и поздно уже, но это победа, которая так нужна.

– Кто?

Синтия покусывает нижнюю губу, потом смотрит мне в глаза.

– Я. Я передала репортерам фотографии и прочую информацию, а сделала это по указке твоих родителей. Они знали, что вы с Эндрю будете пользоваться популярностью у газетчиков и телевизионщиков, а значит, привлечете голоса молодежи. Все было подстроено, и Эндрю знал с самого начала. Так что здесь пострадал не один только Хендрикс. Ты тоже заслуживаешь лучшего. Много, много лучшего.

Хендрикс

По моей просьбе водитель останавливается и высаживает меня у того самого магазина, в ограблении которого меня обвиняли. Поэтично. Как тексты Эминема. По-живому, до крови, прямо под дых.

Тротуар дышит жаром, добавляя духоты знойному летнему вечеру. Район накрыла тьма. Вытянувшиеся ряд за рядом обветшалые дома вызывают ощущение безнадежности. Вход для неудачников и обреченных.

Мой дом словно маяк на Мертвом море. Свет в гараже и гостиной. Семья в гараже – Эксл, Доминик, Келлен и последнее прибавление, Маркус. Громкий смех катится по дорожке и эхом улетает в ночь. Команда почти в полном составе. Но в том-то и дело, что почти. После того что я потерял сегодня, этого уже мало.

За шторкой в гостиной мелькает тень, и я, вместо того чтобы идти туда, где жизнь легка, направляюсь к передней двери. Тор встречает меня так, как умеют только собаки. С абсолютно бескорыстной любовью. Почесываю его за ушами, но на мяч, брошенный им к моим ногам, внимания уже не обращаю.

С кресла мне улыбается Холидей.

– Привет, Дрикс. Где был? Келлен говорит, что видела тебя в шикарной машине. Так ты сегодня по программе работал? Как Элль?