Я люблю свою работу? - страница 51

– Целоваться небудем, – говорит он с фирменной улыбкой. – Три дня, помнишь?

Я смеюсь и сажусьв машину. Перед тем, как закрыть дверь, он добавляет:

– Я знаю твойсекрет, крошка Мэри, – и пьяные черти в его глазах танцуютча-ча-ча.

Воскресенье,02.04.2013.

Аня открываетдверь и нелепо улыбается.

– Привет, Маш, –она жестом приглашает меня войти. – Я еще не собралась.

Оказавшись вкрохотном коридоре маленькой квартирки с низкими потолками, яискренне радуюсь, что не страдаю клаустрофобией, иначе, несомненно,потеряла бы сознание в тот момент, когда Аня, впечатав меня в шкаф,закрыла входную дверь. Но, даже не имея подобного психическогорасстройства, я испытываю определенный дискомфорт, поэтому,заставив себя ровно дышать, сосредотачиваюсь на изучении настенныхчасов.

– Тапочкинужны?

Представляю, какона в поисках тапочек снова впечатает меня в шкаф или стену, иотрицательно кручу головой. Разувшись, я становлюсь на полголовыниже Безуховой, поэтому поднимаю глаза и спрашиваю:

– Куда идти?

– На кухню, –ответила она.

Кухня большекоридора, но размерами тоже не впечатляет: метров пять или шесть.Удивительно, как помимо кухонного гарнитура здесь еще умещаетсяобеденный стол и два стула!

– Будешь чай иликофе? – Аня смотрит на меня.

Приземляюсь настул и, изобразив ослепительную улыбку, отвечаю:

– Буду чай.

Озираюсь посторонам: нужно отдать должное Безуховой – маленький метраж –единственный недостаток ее кухоньки. Премилый гарнитур из светлогодерева в стиле «Прованс», выкрашенные в белый цвет стены,имитирующая дерево напольная плитка в тон гарнитура, аккуратныебелые занавесочки на окнах – все это смотрелось весьма гармонично идаже, казалось, наполняло помещение светом.

Аня ставит на столчашки, усаживается напротив меня и придвигает ко мне стекляннуюпиалу с печеньем в форме маленьких ромбиков.

– Угощайся, –говорит она. – Я сама испекла.

Я совсем не хочуесть, но стоит только представить, как она хлопочет на маленькойкухоньке, чтобы приготовить маленькие печеньки, сердце сжимается иязык не поворачивается ответить отказом.

– Спасибо, – яулыбаюсь, беру печенюшку и отправляю ее в рот. – Очень вкусно, –резюмирую я, закончив жевать.

Безухова снедоверием смотрит на меня, как будто подозревает во лжи. Дляубедительности я беру еще одну печеньку, снова кладу ее в рот истараюсь во время пережевывания изобразить блаженство, дабыразвеять сомнения в правдивости моих слов.

– Я пойдусобираться: пять минут. Включить тебе телевизор? – Аня встает состула.

– Нет,спасибо.

– Я быстро.

Сижу в мягкомкресле и жду, пока Аня примерит очередное свадебное платье – третьепо счету, а мы уже в четвертом салоне. Помнится, я оба разадостаточно быстро определялась с платьями. «И с мужьями тоже!», –шипит здравый рассудок. Наверное, он прав, и мне стоило повременитьс каждым из своих мужей. Но уже ничего не изменишь! «Поэтому намнужно избавиться от Кирилла!», – не унимается здравый рассудок.Кирилл… Вчера я решила с ним встретиться, что было ошибкой: от егонытья и признаний в любви до гроба меня мутило. За обедом я дажехотела расстаться с ним, но он вовремя сообщил о предстоящейдвухнедельной командировке в Финляндию, посему я решилаповременить: я не такое чудовище, чтобы портить ему настроениенакануне важной поездки.

– Маша?

Поднимаю глаза ивижу Аню в узком кружевном платье красивого молочного цвета. Оноидеально сидит по фигуре, как будто сшито специально наБезухову!

– Ну как?

– Определенно твоеплатье! – подхожу к ней. – Какое кружево! Аня, оно великолепно.

– Да? – онасмотрит на свое отражение в большом зеркале. – Это не слишком?

– Нет, это – то,что нужно.

Как непривычновидеть ее в платье, тем более в свадебном. Она даже сама непонимает, какая красивая. Надеюсь, что она будет счастлива вместе сТри Эс. Аня заслуживает счастья! И я хочу, чтобы у нее все былохорошо.

– Спасибо, Маш, –она улыбается и по ее щеке скатывается слезинка. – Спасибо завсе.

Среда,03.04.2013.

Прошла ужепрактически неделя со дня рождения Терехова, а меня все еще бросалов озноб при одном только воспоминании о вечере, все-такивозглавившем рейтинг самых ужасных вечеров в моей жизни. Четыре дняя выдавливала из себя хорошее настроение, словно остатки зубнойпасты из тюбика. И мне все верили. Даже Рябинов не замечалпритворства (быть может, ему просто было не до меня?). Но одногочеловека обмануть не удалось – Шарова. Будь проклята егопроницательность! Каждый день он с фирменной улыбочкойинтересовался, как обстоят мои дела, и каждый раз, услышав ответ«Отлично!», морщил лоб и выдавал свою коронную фразу: «Даладно?».

Вот и сегодня,встретив меня у лифта, он не изменил своей привычке.

– Может, хватитизо дня в день повторять одно и то же? – не выдерживаю я.

– Крошка Мэризлится? Быстро же меняется твое настроение! ПМС?

Хочу ударить егосумкой, но к нам подходит взъерошенный Рязанов.

– Привет! Какдела? – спрашивает он и одним глотком осушает половину пластиковойбутылки с водой.

– У нее – отлично.У меня – дерьмово: пришлось рано проснуться.

В полной тишине мыдоезжаем до четвертого этажа. Перед тем, как пройти на свое рабочееместо, решаю зайти к Рябинову.

– О, Маш, садисьбыстрее! – он довольно улыбается. – Как твои дела?

– Отлично, –устало отвечаю я и приземляюсь в кресло напротив него.