Перекати-поле - страница 119
Теперь у Деке появилась догадка, почему на журналах и удлинителе не было отпечатков Донни.
Следующий звонок был адресован Рэнди Уоллесу, нынешнему шерифу округа Керси.
— Что именно я должен поискать?
— Я бы не стал просить тебя, Рэнди, если бы это не было так важно.
— Да, я знаю. Ладно, назови-ка мне еще раз имя на пакете с вещественными доказательствами, и я посмотрю.
— Ты хороший человек, — сказал Деке.
— Рад, что ты так считаешь. Благодаря твоему мнению меня и выбрали на эту должность.
У Деке от возбуждения звенел каждый нерв, как у старого пса, вновь попавшего на охоту. С самого начала его терзали сомнения, что в день своей гибели Донни был дома один и что его смерть произошла именно так, как ее представили. Именно представили! Еще больше убедил его в этом тот обескураживающий факт, что ни на одном из вещественных доказательств, изъятых на месте преступления, не было обнаружено отпечатков пальцев Донни. К ним прикасались совсем другие руки. Это служило доказательством, что человек, листавший журналы и завязывавший узел, был либо злоумышленником, убившим Донни, либо участником рискованного эксперимента.
В ходе своего расследования, проводившегося позднее в средней школе Дэлтона, Деке, стараясь не привлекать внимания, пытался найти вероятного подозреваемого в поддержку одной из этих теорий, но у него ничего не получилось. Насколько было известно, врагов Донни не имел, да и тот факт, что он или его друзья могли экспериментировать с извращенным сексом, не подтвердился. Зато выяснилось, что мальчик был именно таким, каким его описывали родители, — всеми любимым, наивным в сексуальном плане ребенком, который водился только с такими же, как он, детьми, участниками школьного оркестра, чьи увлечения сводились лишь к их тромбонам и чрезмерной любви к сладкому ореховому маслу.
Согласно отметке в классном журнале посещаемости, в понедельник, когда родители Донни уехали в Амарилло, он был в школе. Последующие три дня он отсутствовал, а тело его было обнаружено в четверг во второй половине дня. Учитывая степень разложения тканей, а также тот факт, что Донни ни за что на свете не пропустил бы репетицию сложной программы, которую их оркестр должен был показывать во время марша перед решающей игрой в пятницу вечером, соревнуясь с оркестром школы Керси, Деке сделал вывод, что мальчик погиб в понедельник вечером.
Деке выяснил, где находились те несколько учеников школы Дэлтона, которые в эти дни не были на занятиях, и ничего подозрительного не обнаружил. К тому же, по словам друзей Донни, никто из них после репетиции оркестра его не навещал.
Еще одной неразрешимой загадкой осталась рубашка Донни. Когда Бетти пришла в себя и согласилась пересмотреть вещи сына, Лу сообщил Деке, что жена так и не смогла найти синюю хлопчатобумажную рубашку Донни, которую ему недавно подарили на день рождения.
Более подробное изучение автоэротической асфиксии вызвало у Деке новые сомнения в том, что эта смерть была результатом несчастного случая. Он выяснил, что при АА узел обычно завязывается особым образом, чтобы обеспечить легкое высвобождение. Узел у Донни был завязан очень неловко. Кроме того, Деке узнал, что практикующие АА обычно подкладывают что-нибудь под веревку — для удобства и чтобы избежать красноречивых кровоподтеков и ссадин. Под грубым шнуром в резиновой изоляции ничего такого не было.
Конечно, для мальчика это могло быть в первый раз, говорил себе Деке, и, несмотря на инструкции в журнале, Донни просто не знал лучших вариантов такой практики.
Письменные протоколы допросов, которые проводил Деке, и их записи на магнитофонную ленту хранились в отдельной коробке в комнате для вещдоков управления шерифа округа Керси вместе с подробными заметками, кошачьей лапой, журналами, электрическим шнуром и заключениями экспертиз. Именно эту запечатанную коробку Рэнди Уоллес и согласился принести в криминалистическую лабораторию, чтобы соблюсти процедуру обращения с вещественными доказательствами и чтобы они потом могли быть признаны в суде. По-прежнему испытывая угрызения профессиональной совести полицейского, что он прикрыл дело, которое могло быть связано с убийством, Деке не стал выдвигать свою кандидатуру на переизбрание и сделал все, дабы обезопасить эту коробку, написав на ней большими черными буквами: НЕ ОТКРЫВАТЬ! Поскольку эта смерть была признана несчастным случаем, дело закрыли. Но только не для Деке. Не было такого дня во время его службы и еще долго после выхода в отставку, когда бы он не сожалел о своем решении отказаться от вскрытия, которое определило бы время и точную причину смерти мальчика. Собственно говоря, поиск виновных был прекращен сознательно. Да и в любом случае, что хорошего дало бы это вскрытие? Оно не помогло бы выявить человека, задушившего Донни и обставившего его смерть так, чтобы она выглядела как трагически закончившийся половой акт, или же того — если мальчик и в самом деле погиб от автоэротической асфиксии, — кто был его сообщником. Тут не было ни подозреваемых, ни мотивов. И пришлось бы снять отпечатки у всего населения Дэлтона, чтобы найти совпадение, которое искал Деке. К тому же со временем, возможно, всплыли бы скандальные подробности смерти Донни, и католическая церковь вполне могла объявить недействительным его погребение по христианскому обряду, а Харбисоны подверглись бы такому позору, от которого Деке согласился их уберечь.
Так что он больше ничего не предпринимал, ничего не говорил и, несмотря ни на что, просто надеялся, что когда-нибудь обстоятельства обернутся так, что у него появится ключ к происшедшему на ферме Харбисонов в тот день, когда умер Донни.
