Ты - страница 89
— Большое вам спасибо, что подбросили нас. Теперь-то уж мы дойдём оставшиеся несколько шагов.
Ничуть не обескураженная твоей суровостью, Ксения лучезарно улыбнулась мне и сказала:
— Созвонимся, Лёнечка. Было безумно приятно с вами познакомиться... — И добавила: — И с вами, Яна. Вы достойны уважения. Ну, а ваша девушка, — не удержалась она от последнего комплимента, — поклонения.
Твоя рука заботливо поддерживала меня, когда мы поднимались по лестнице. Дома я намазала ногу гелем, забинтовала и приняла обезболивающее. Устроившись на диване, я прижала к ноге пакет со льдом из морозилки, а ты отправилась в ванную. Оттуда послышался шум и плеск воды.
После душа, не сказав мне ни слова, ты ушла в студию в одной майке и трусиках-боксерах. Я откинула голову на диванную подушечку и хныкнула. Эта недосказанность возводила между нами стену, и это было самой ужасной, самой невыносимой пыткой. Страшнее твоего молчания не существовало ничего.
Прихрамывая на больную ногу, я достала из сумки-холодильника так и не съеденную тобой ежевику — тоже квёлую и грустную, утратившую товарный вид и немного пустившую сок. Есть её уже не хотелось, и я убрала её в морозилку — может, сделаю что-нибудь потом из неё. Положу в кисель или испеку ягодный пирог.
Поговорить с тобой мне удалось только поздно вечером, когда ты пришла в спальню и улеглась рядом, повернувшись ко мне спиной — небывалое дело и плохой признак. Из-за жары мы спали, ничем не укрываясь: шумновато работающий кондиционер на ночь приходилось выключать. Придвинувшись, я дотронулась до твоего плеча. Кожа была чуть липкой.
— Ясь... Ну, ты что сегодня устроила, а? — начала я тихо и не то чтобы укоризненно, а скорее наоборот — виновато. — Совершенно незнакомый человек, с которым меня ничто не связывает... Мы просто общались, а ты... Отелло, блин. Разве так можно? Ревность — это, вообще-то, выражение недоверия. Ты не веришь в то, что я люблю только тебя, и больше никто мне не нужен. Не веришь, что я не собираюсь тебе ни с кем изменять... Не веришь, что вот это кольцо, которое ты мне надела — не просто украшение для меня. Знаешь, такое недоверие унизительно.
Ты устало застонала.
— Птенчик, ладно... Давай спать. Проехали.
— А "проехали" — как это понимать? — спросила я, не удовлетворённая, а даже слегка обиженная таким ответом.
— Так и понимать, — буркнула ты в подушку. — Замнём для ясности. Спи давай.
Ты умолкла, а я, закусив уголок наволочки, зажмурилась, чтобы сдержать слёзы. От горечи и тоски хотелось выть. Чувство недоразрешённости, невыясненности просто сводило с ума, скребло и грызло мне сердце. Ты отгородилась от меня стеной, сквозь которую я не могла пробиться, только разбивала в кровь кулаки...
У меня всё-таки вырвался всхлип. Я тут же заткнула себе рот подушкой, но слишком поздно: ты, конечно, услышала.
— Лёнь, ну вот ещё, — проговорила ты через плечо. — Не реви. Говорю же — проехали. Забудь, ерунда всё.
— Уть, это не ерунда, — дрожащим от слёз шёпотом ответила я. — Веришь ты мне или нет — что может быть важнее?
— Ну, всё, всё, всё. — Ты повернулась ко мне, и твои чуткие пальцы вытерли мои мокрые щёки. — Верю, птенчик. Успокойся и спи.
Твои тёплые губы прильнули к моим. Тихий чмок в темноте — и ты повернулась на спину, закинув руку за голову: очертания твоего острого локтя в темноте проступали на фоне окна.
Прошла пара дней. Ни с того ни с сего на боках и животе у меня выступила сыпь, которая так сильно зудела, что невозможно было спать. В таком неприятном эффекте я подозревала новый гель для душа: у меня с моющими средствами вообще довольно сложные отношения, и, честно говоря, всяческим гелям я предпочитаю мыло "Dove" — классическое, белое, без цветовых и ароматных вариаций. А тут я решила попробовать гель той же марки, со свежим цитрусовым запахом, и вот, пожалуйста — проверенная марка меня подвела. Намучившись с зудом и безуспешно перепробовав все наружные способы его уменьшения, я была вынуждена прибегнуть к "тяжёлой артиллерии" и крайнему средству — тавегилу. Я не люблю противоаллергические таблетки за их седативный эффект, но делать было нечего — уж слишком чесалась проклятая сыпь. Флакон с гелем для душа полетел в мусорное ведро, а я бросила в рот три таблетки тавегила и запила водой. Принять сразу полторы суточные дозы я решила для того, чтобы побыстрее избавиться от этой сводящей с ума чесотки. Никуда идти сегодня я не собиралась: если захочется спать — прилягу.
Но не тут-то было. Зазвонил мой мобильный.
— Здравствуйте, Лёнечка... Это Ксения. Вам сейчас удобно говорить?
Её бодрый голос подействовал на меня, как струя свежего и чистого воздуха, и я невольно заулыбалась — сама не знаю, отчего.
— А, здравствуйте... Очень рада вас слышать, — ответила я. — Да, конечно, нет проблем.
— Замечательно. Как ваша ножка?
— Спасибо, уже получше немного, хотя побаливает ещё.
— Понятно... Мда, неприятная эта штука — растяжение. На пару недель, не меньше... Но я, вообще-то, насчёт моей статьи звоню. Завтра я уезжаю на несколько дней, и она мне как раз понадобится для семинара. Я не слишком нарушу ваши планы, если сегодня в три часа дня заеду за вами? Я сейчас на работе, а статью забыла дома... Вы не против съездить ко мне в гости? Кстати, у меня есть очень хорошая спортивная мазь. Сама ею пользуюсь: она превосходно снимает припухлость и боль при растяжениях.
