Плененная во тьме - страница 80

знала, что это было неправильно.

- У меня есть обязательства, Котенок.

Резко сглотнув, он нахмурил брови, и я тут же распознала все, что он чувствовал:

грусть, злость, отвращение - все сразу.

Желание прикоснуться к нему было почти невыносимым, но потом до меня

дошло, что я должна беспокоиться о том, что, черт возьми, его слова будут значить

для меня, и меньше всего о том, что они делали с ним.

- Есть человек, который должен умереть. Мне нужна была ты... нужна, - он

сделал паузу.

- Если я не сделаю этого сейчас, то я никогда не буду свободен. Я не смогу уйти,

пока не сделаю этого. Пока он не заплатит за то, что он сделал с матерью Рафика, с его

сестрой, пока не заплатит за то, что он сделал со мной.

Калеб резко встал, его грудь вздымалась. Он со злостью провел пальцами по

своим волосам и сжал их в кулак на затылке.

169

Плененная во тьме. С. Дж. Робертс.

- Пока все что он любит, не исчезнет, пока он... не прочувствует это. Тогда, я

смогу освободиться. Я возмещу свой долг. Потом, возможно... может быть.

- Рафик?

Я слышала это имя и раньше, но его важность всегда ускользала от меня. Почему

он был так важен? Неужели его роль в моей жизни была куда важнее, чем роль

Калеба?

Мгновение назад, он снова был где-то далеко, и его слова как будто

предназначались не мне. Глаза Калеба вновь вернулись ко мне, и теперь, с легкостью

надев привычную маску безразличия, он снова себя контролировал.

Моя бдительность возрастала. Несколько предыдущих секунд, когда он казался

почти человеком, бесследно испарились.

- Я собираюсь продать тебя в качестве рабыни для удовольствия человеку,

которого я презираю.

Мой желудок скрутило от тошноты, выталкивая горькую желчь в глотку. Его

слова обрушились на меня словно ушат ледяной воды, и когда до меня дошел смысл

каждого слова, я вздрогнула.

Продать. Рабыня. Удовольствие.

Реальность происходящего сильно ударила по мне, выбивая воздух из моих

легких. Почувствовав, как желудок стал сокращаться, а глотка сдавливаться, мне

показалось, что меня вот - вот вырвет.

Больше никаких ссылок на кинофильмы. Никаких параллелей с вымышленными

персонажами. Это было по-настоящему. Это была судьба. Я была... вещью, товаром.

Он сделал из тебя шлюху, Ливви, гребанную шлюху.

Калеб все еще продолжал говорить, но я едва слышала его. Преодолев с большим

трудом рвотные позывы, и откашлявшись, я спросила, - Удовольствие означает секс,

так? Секс-рабыня?

Калеб остановился на середине предложения, и напряженно кивнул. Его голова

была опущена, а волосы по-прежнему лезли ему в глаза. Но на этот раз, у меня уже не

было желания убрать их, на самом деле, мне это даже казалось манипуляцией с его

стороны.

Каждое его движение было просчитанным. Он знал, как сдвинуть брови, чтобы

изобразить грусть. Как разметать свои прекрасные волосы на свои еще более

прекрасные глаза, чтобы казаться надежным и одновременно уязвимым.

Ну уж нет, больше я не собиралась на это вестись. Все, что я могла когда-то

чувствовать, все умерло, а вместе с тем стало пропадать и появившееся оцепенение.

- И... в тот день. День, когда мы встретились, ты оказался там не случайно. Ты

знал того придурка в машине?

Глаза Калеба тут же вспыхнули гневом, но затем, так же быстро потухли.

Этот сукин сын был чертовски хорошим мастером в деле сокрытия своих

эмоций. Почему ты стал таким?

Да какого хрена тебя, вообще, это заботит, Ливви? Он сделал из тебя ту,

которой ты поклялась никогда не быть.

170

Плененная во тьме. С. Дж. Робертс.

- Имеет ли это какое-нибудь значение...

- Нет, полагаю, ни хрена не имеет, - оборвала я резко.

Он хотел, чтобы мы никогда не встретились? Что ж, это чувство было в крайней

степени взаимным. Во мне проснулась позабытая ярость.

Моя жизнь становилась все лучше и лучше. Я, наконец, собиралась выбраться из

своего никчемного существования, чтобы доказать всем и каждому, что я чего-то

стою, и использовать свои оценки в школе в качестве билета на свободу от этого

дерьма... но потом меня похитил Калеб. Я, наконец-то...

- Я наконец-то собиралась доказать ей, что она была неправа по отношению ко

мне...

- Тебе не нужно ее одобрение, - ответил он, безошибочно определив, кого я

имела в виду.

Я подняла на него глаза.

- Ты ни хрена не знаешь о том, что мне нужно. Все это время, ты пудрил мне

мозги, а я пыталась понять, для чего такому человеку как ты, нужно было похищать

меня. Несмотря на то, что ты делал со мной, у меня были эти мысли...

- Мысли или фантазии, Котенок? - мягко перебил он, со все еще непробиваемым

выражением лица.

- Полагаю, и то, и другое, - призналась я.

Сейчас мои слова уже не имели абсолютно никакого значения.

- Я повторяла себе, что ты такой не по своей вине, что с тобой случилось что-то,

что сделало тебя таким же раздавленным, как и я, но, оказалось, тебя раздавили

сильнее. И в самых потаенных уголках своего разума я думала...

- Что ты поможешь мне? Больше, чем я помогу тебе? Что ж, прости, зверушка,

мне не нужна ничья помощь. Какие бы мысли о мужчинах не варились в твоей детской

головке, они до смешного неправильны. Это не роман. Ты не принцесса в замке, а я не

прекрасный принц, который пришел тебя спасти. Ты сбежала. Я забрал свою