Изнанка мести (СИ) - страница 161
— Хорошо — там Зуевы, — он сдавлено выругался, — не хотел тебе говорить, боялся — ты уйдешь.
Вика недоверчиво смотрела на него.
— Я не видела их машины.
— Она в гараже.
Всё-равно она не была уверена, что там её подруга с мужем, а не длинноногая красотка. Ярослав, наверное, это понял. Он встал и подошел к лестнице.
— Эй, вы там, наверху, подайте голос, — крикнул он и добавил тише: — моя женщина хочет убедиться, что у меня ночевали друзья, а не девица из притона.
— Что? — послышался вопрос Андрея.
Ярослав перевел на неё насмешливый взгляд: — Убедилась?
Вика кивнула. Но всё-равно это было невовремя. Почему она стала такой неуверенной? Что тянула?
На верхнюю ступеньку вышел Андрей. Он был в махровом халате в цветочек, который доставал ему до щиколоток. Вика в который раз подивилась тому, как он изменился. Ровные скулы обрисовывала негустая щетина, живот совсем исчез, так же, как и пять подбородков. Всклокоченные волосы были удивительно милы.
— Что ты сказал? — спросил он, прежде чем увидел её, — о, привет, Вик! Как дела? Оль, — позвал он, запрокинув голову, — Вика пришла.
Андрей стал спускаться, и на лестнице показалась Ольга. Она была точно в таком же одеянии, как и её муж. Только подол волочился по ступеням, и пояс был повязан поверх огромного живота. Она вперевалочку спустилась за Андреем. На довольных лицах светилось масленичное солнце, и Вика невольно заулыбалась.
— Привет, — они расцеловались с Ольгой в щёки, внимательно посмотрели друг на друга, — как чувствуешь себя? — спросили в один голос и рассмеялись.
— Не знала, что вы ночуете здесь.
— Мы вчера поздно приехали, у тебя было темно, не стала будить, — Ольга потерла глаза, зевнула и потянулась. — Баня, — закатив глаза, подвела она черту.
— Понятно, — Вика кивнула, она хотела было позвать их на завтрак, но вспомнила о полупустом холодильнике и промолчала. Когда же это кончится? Она уже не была уверена и в желании откровенничать с Ярославом. Может быть завтра, когда они остались бы наедине, когда он сам пришел бы к ней? Однако, Ярослав настороженно следил за ней взглядом и, как видно, не собирался отсрочивать.
— Мы оставим вас на минутку, — он взял её за локоть и потянул к одной из дверей, но Вика уже праздновала труса. Если бы она шла с открытым сердцем! А у неё было несколько требований, которые, как она подозревала, не обрадуют Ярослава: — Мы могли бы поговорить и здесь, — протараторила она испуганно.
Лицо Ольги осветилось ещё ярче, и она закивала: — Думаю, мы все вправе послушать, — когда Ярослав чуть не испепелил ее взглядом, а Андрей притянул к себе, упрямо добавила: — Мы ведь не просто свидетели этой истории, даже не участники: мы в неё замешаны… как изюм в тесто.
Ярослав настороженно посмотрел на каждого, челюсти его напряженно двигались. Наконец, он изъявил согласие. Андрей разместился на диване, Ольга — в его объятиях. Вика рядышком. Ярослав остался стоять у лестницы. Он смотрел на неё так пристально, что она показалась себе козявкой на стеклышке микроскопа.
Вика словно оледенела: неужели она сама инициатор этой переделки?
— Я пришла сказать тебе, что я хорошо подумала, и согласна быть с тобой, — скороговоркой выдала она и посмотрела в настороженные глаза. Кадык Ярослава дернулся. — Но у меня есть условия, — быстро добавила Вика, и мышцы лица Ярослава дрогнули. — Я не стану выходить за тебя замуж и не стану записывать тебя отцом моего ребенка. Я хочу…, нет, я требую…, чтобы ты проявил смирение, — закончила она и увидела, как его сковало напряжение.
Воцарилась жуткая тишина. Нервы Вики натянулись и звенели в гробовом безмолвии. Время превратилось в тягучую массу. Слышалось тиканье часов где-то рядом. Дом вдруг наполнился электрическими разрядами, готовыми с треском разорваться громом и молнией.
Что же он ничего не говорил?
— Хочешь, чтобы я встал на задние лапки? — тихо изрек Ярослав, и лицо его потемнело.
Вика не поняла вопрос это или утверждение, она только сразу догадалась, что ничего у них не получиться. Он не собирался принимать никаких её условий. Она почувствовала, как исчезает нервозность и закипает внутри бешенство. Оно родилось в ней, как землетрясение рождается в недрах гор, разрасталось и сокрушало всё на своем пути, и ей казалось, что она всей душой снова возненавидела Ярослава Выгорского.
— Если для тебя это — стоять на задних лапах — мне плевать! — презрительно выдала она, и втроем они лицезрели, как Ярослав превратился в грозовую тучу. — Я всю жизнь собираюсь попрекать тебя твоим чёртовым поступком. Я не собираюсь любить тебя! — от гнева ложь далась очень легко.
Он усмехнулся, потемневшие глаза открыто издевались над ней.
— Хочешь быть главной? — с притворным сожалением спросил он и рассмеялся, обнажив белоснежные зубы.
Как же она ненавидела его! Отвращение, которое она не могла, да и не желала скрывать, перекосило её лицо, она чувствовала отчаянную ярость женщины, загнанной в угол. Она завладела ею целиком. Ярость, рожденная жгучим унижением и стыдом. Да он просто издевался над ней!
— Да, — выпалила Вика.
— Хочешь держать ситуацию под контролем?
Она тяжело дышала, но «да»! Или ситуация будет у неё в руках или у каждого из них будет своя, отдельная от другого, история.
— Да! — вытаращила она глаза.
— Так вот, — в отличие от неё, Ярослав не потерял ни капли самообладания, — мой ответ «нет». Ты станешь моей женой, не будь я Выгорским. Мое имя будет написано в свидетельстве о рождении нашего ребёнка, — он как будто бы скрипнул зубами, в то время как его образ: и лицо и тело и поза — выражали надменное безразличие, которое подчеркивало угрозу и уверенность, исходящие от него.
