Френд-зона - страница 99
— Это за Маркуса. — Когда он собирается это сделать, две маленькие руки обхватывают его вокруг шеи и две ноги — вокруг талии. Тина пытается остановить Омара как может.
Черт побери, Тина!
Омар пытается бороться с ней, но она держит его голову таким образом, что он не может даже ударить ее прикладом пистолета. Он становится мертвенно-бледным, когда пытается сбросить ее. Я вижу, как его глаза расширяются, и он тяжело падает на спину, ударяя мою девочку.
Тина задыхается. Она задыхается и не может вдохнуть полной грудью.
Хватит.
Я не могу ждать парней. Я должен действовать прямо сейчас.
Вскакиваю со стула, беру ножницы и ударяю ими Омару в спину. Он поворачивается, воет от боли, поднимает пистолет и стреляет в Тину.
Все происходит как в замедленной съемке.
Тело Тины дергается назад, и я чувствую брызги ее крови на моем лице. Ее лицо показывает смесь шока и боли. Через несколько секунд она лежит без сознания в луже крови.
Тина истекает кровью.
Она потеряет слишком много крови.
Я бью Омара в нижнюю часть спины. Он воет снова, переворачивается на спину, целится и стреляет снова. Я чувствую, что пуля попала в меня, но я так сильно хочу, чтобы он умер, что даже не чувствую боли. Чистый адреналин бежит по моим венам. Мое сознание начинает слабеть, а я борюсь держать глаза открытыми. Я шатаюсь, выхватываю пистолет из его дрожащих рук и стреляю ему в лоб. Я смотрю, как гаснут глаза Омара. Я чувствую момент интенсивного удовлетворения.
Я шатаюсь и падаю в огромный бассейн крови рядом с телом Тины.
Мне так жаль, Ти. Я отдал бы свою жизнь за тебя.
Я вижу тьму и тени над нашими телами. Их руки подняты вверх.
Пока я лежу рядом с Тиной, я беру ее безжизненную руку и думаю, что если умру, то, по крайней мере, я буду держать руку любимой.
Мои глаза застилает темнота.
***
Я просыпаюсь и сажусь рывком.
Я ничего не вижу! И не могу дышать!
Подняв свои слабые руки, я чувствую что, что-то прикрывает мои глаза. Я снимаю это и разглядываю.
Глазные повязки?
Я что пират?!
Я стараюсь сглотнуть, но что-то блокирует мое горло.
Начинаю паниковать. Я не могу дышать.
Пронзительный писк пронзает мои уши, и я стону от боли в горле.
Я боюсь!
Слезы заполняют мои глаза, я начинаю дрожать и тихо рыдать.
— Тише, дорогая, тише. Всё хорошо сейчас, девочка. Ты просто дезориентирована. Открой глаза и посмотри на меня, дорогая.
Я немного успокаиваюсь, слыша мягкий голос. Открываю глаза, и стараюсь сфокусировать взгляд.
Я вижу пожилую медсестру у моей больничной постели.
Она улыбается и говорит мне:
— Я так долго ждала, когда ты покажешь мне свои красивые глазки.
Я так растеряна.
Как я сюда попала? Что случилось?
Я изображаю удушье, и моя медсестра смеется. Она говорит:
— Да, у тебя трубка в горле. Я могу достать ее сейчас, но будет больно, поэтому постарайся не говорить.
Она выходит из комнаты и возвращается через несколько минут с другой женщиной постарше. Женщина широко улыбается и говорит:
— Боже мой, ты нас реально испугала, Валентина. Были времена, когда мы думали, ты не выкарабкаешься. Ты потеряла много крови. Мы сделали четыре переливания. Как ты себя чувствуешь?
Ах, у меня трубка в горле, доктор, и я не знаю язык жестов.
Я снова изображаю удушье, и врач прикасается к своему лбу и хихикает:
— Как насчет того, чтобы достать трубку, а потом ты мне ответишь? — я киваю, и она улыбается.
Медсестра и врач работают вместе, и я кашляю, когда трубка выходит из моего горла. Я глубоко вдыхаю, и даже это ощущается болезненно. Врач спрашивает меня:
— Как ты себя чувствуешь?
Я шепчу:
— Уставшей. Больной. Запутанной.
Ужас, как больно.
Я кладу руку на горло, и мое лицо болит. Врач смотрит на меня с сочувствием и говорит:
— Будет болеть какое-то время, милая. Телу тяжело оправиться от пулевого ранения.
Боже мой, меня подстрелили.
Воспоминания накатывают.
Омар похитил меня. Ник пришел за мной. Меня подстрелили.
Это всё, что я могу вспомнить.
Я шепчу:
— Ник.
Врач мягко улыбается и говорит:
— Может быть, тебе стоит подождать своих друзей. Я позвонила Наталье Ковач, как только мне сказали, что ты очнулась.
Я киваю, но не могу унять беспокойство.
Она не хочет говорить о Нике. Я надеюсь, что он в порядке.
Я остаюсь со своими мыслями один на один на некоторое время. Когда я чувствую, что успокоилась, дверь распахивается. Нат стоит там, и когда видит мое улыбающееся лицо, то падает на колени к дверному косяку и тяжело рыдает.
Вид боли моего друга причиняет мне боль тоже. Я не могу остановить слезы, и горло ужасно болит. Дух появляется позади нее и берет ее на руки. Он садит ее рядом со мной на кровать, и я слабо обнимаю ее. Она рыдает мне в плечо. Я смотрю на Духа. Он улыбается и убирает мои волосы за ухо.
Нат выпрямляется и кричит:
— Никогда, никогда не делай так снова! Или я надеру твою задницу так сильно, что ты проснешься только на следующей неделе.
Я хихикаю, но звука нет. Мои губы сухие и потрескавшиеся, но меня это не волнует.
Я шепчу:
— Ник?
Нат смотрит на меня и говорит:
— Мы можем заходить только по двое, а другие тоже хотят видеть тебя, так что я вернусь после того как все зайдут.
Я киваю. Дух и Нат выходят из комнаты, когда входят Лола и Ловкач. Лола держит мою руку с одной стороны кровати, а Ловкач — с другой стороны. Лола пытается быть храброй, но слезы текут по ее натянутой улыбке и попадают в рот. Ловкач целует меня в лоб. Когда они уходят, Макс и Мими заходят.
Макс улыбается, но улыбка не трогает глаз. Он сидит на кровати, обнимает меня и нежно шепчет:
