Стая (полная версия) - страница 240
— Я волнуюсь, — чуть позже сказала Юля, когда они подошли к крыльцу здания.
— А чего ты волнуешься?
— Сама не знаю. Мы же так ждали этого, так хотели… Хотели, да? — даже приостановилась.
— Да. Хотели и ждали. Пойдем.
Внутри здания стояла тишина. Такая, что стук каблуков по полу показался слишком громким и неуместным. Но больше всего Юля поразилась отсутствию людей. Не было никакой очереди – ни людей, ни шума.
— Что ты на меня смотришь, как на врага народа? Я не виноват, что тут нет очереди, я тут вообще не при чем.
— Точно?
— Ты переоцениваешь мои возможности.
— Нет, любимый, я слишком хорошо тебя знаю, — деловито сказала она и огляделась. На одном из стендов с образцами бланков нашла заявление о заключении брака. Села за стол, из сумочки достала свои документы и авторучку.
— На, — Денис положил на стол свой паспорт, — заполняй. И за себя, и за меня. Подожди, дай-ка мне… — внимательным и цепким взглядом окинул бумагу, поставил свою подпись в конце и еще что-то черканул. — Все, можешь теперь заполнять. — Снова положил перед ней бланк заявления.
Юля тут же подняла на Дениса глаза, когда увидела, что в графе «присвоить фамилию: жене…», он собственноручно вписал «Шаурина».
— А может…
— Не может, — оборвал ее и указал глазами на лист бумаги. — Пиши.
Она усмехнулась и, чуть качнув головой, открыла свой паспорт. Денис не стал ей мешать, прошелся по залу, постоял у стендов с образцами документов, изучил таблички на дверях специалистов.
Когда Юля почти закончила, из ближайшего кабинета вышла молодая парочка. И девушка, и парень выглядели счастливыми, наверное, тоже приходили подавать заявление. Денис бросил на Юлю красноречивый взгляд.
— Все, — сказала она и поднялась со стула. Сбросила светлый плащ, перекинула его через руку. Денис от своего не стал избавляться. Только, освободив пуговицы из петель, распахнул полы.
— Мне кажется, что я уже вышла замуж, — чуть позже засмеялась Юля, толкая дверь на улицу.
Денис не успел ей ответить: едва вышли на широкое крыльцо, их оглушили приветственные крики.
— Вы какого здесь? — немного опешил Шаурин.
— А-а! — Юлькин восторженный вскрик плавно перетек в не менее восторженный визг. Вуич усердно тряс бутылку с шампанским.
— Вуич, твою мать… — Денис прикрыл глаза, стоя под дождем из пенных брызг.
— Романыч, хорош! А то пить нечего будет, — притормозил Лёньку Вадим.
— Да ладно! Шаур один раз женится, надо чтобы все было красиво!
— Ага, теперь-то красивей не бывает, — Денис осмотрел себя и смахнул с плотной ткани сладкие капли.
— Шаур, когда свадьба? — весело спросил Стас.
— Ну скажи, — подтолкнула Юля Дениса, расплываясь в радостной улыбке.
— Восьмого ноября.
— Шутишь? — переспросил Лёня с недоверием.
— Вообще не шучу. Восьмого ноября, — улыбнулся он.
— Твою дивизию… — протянул Вуич, — это ж каждый раз напиваться придется до полусмерти – и за твой день рождения, и за день вашей свадьбы.
Юлька звонко рассмеялась.
— Мы не виноваты, так получилось.
Шаповалов разлил шампанское по пластиковым стаканчикам.
— Все пьянки восьмого, — предупредил Шаур, но стаканчик взял.
— Шаур, ты что издеваешься? С Монахом какая пьянка? Будем тихо-мирно потягивать компот — ни шампанским не облиться, ни водки напиться, — шутя возмутился Вуич.
Юлька откинула за спину волосы и тоже взяла стаканчик. Несмотря на то, что шампанское было ледяное, руки ее горели огнем. На душе было тепло – от ощущения полнейшего счастья.
— Ну все, теперь Юльку срочно домой, а сами к Катюхе в ресторан, она обещала нам банкет. А то девичник, понимаешь, был, а с мальчишником нас прокатили, — сказал Вадим.
— Разумеется, — согласился Денис. — Так и сделаем: Юльку домой, а сами в ресторан.
— Как это? — растерялась Юля. — Вы что? А я? Почему это меня домой?
Все дружно рассмеялись.
— Да шутка это, дорогая моя, шутка, — успокоил ее Денис. — Ты что – веришь этим бандерлогам?
— Почти поверила.
— Вадя ты чувствуешь?
— Что?
— Никто не чувствует? — Лёнька сделал хитрое лицо и подмигнул Юле. — Что горько… А я чувствую… Горько, вашу мать!
— Лёня, отвали, — сказал Денис.
Юля хихикнула и сделала последний глоток, допивая игристое вино.
— Горько! — заорали теперь все трое друзей.
Шаурин отдал свое стаканчик Бардину и притиснул к себе Юльку.
— Иди сюда. Успокоим жаждущую публику, а то нас арестуют за нарушение общественного порядка.
Поцелуй был долгим. Поцелуй почти мужа и жены. Крепкий, пьянящий, со вкусом шампанского.
— А насчет ресторана я, между прочим, не шутил, — сказал Вадим, когда молодые оторвались друг от друга.
— Чего мы тогда тут мерзнем, как студенты? — среагировал Шаурин.
Юля потянулась к нему и поцеловала в щеку.
— Потому что это романтика. Потому что ресторан, регистрацию, как бы это все ни было красиво, ты забудешь. А вот то, как мы целовались в сквере, как нас облили шампанским, как мы пили его у ЗАГСа из пластиковых стаканчиков, ты не забудешь никогда.
***
— Нет, моя любимая, только ты так можешь – на второй день медового месяца навернуться с лестницы и вывихнуть ногу, а потом две недели валяться практически в недвижимом состоянии. Просто прелесть, а не медовый месяц. Ради этого, конечно, стоило лететь на Маврикий. Навернуться с лестницы дома – для тебя банально.
— Хорошо еще, что я ногу не сломала. — Юля поболтала ногами в воде, плеснула на бедра и, отклонившись назад, оперлась на руки, подставляя лицо яркому солнцу. — И, кстати, милый, наша жизнь целиком состоит из банальностей. Просто у каждого они свои. Свое счастье, свое несчастье, свои банальности, — задумчиво изрекла она глядя в небо, поражающее своей синевой. Какое-то акварельное оно, будто нарисованное яркой краской. И облака на нем белые, воздушные, как сахарная вата. Смотришь в это небо и, кажется, чувствуешь на языке сладковатый привкус. А может, такой он – вкус счастья?
