Рикошет - страница 40
Ник.
Я не ожидала, что он раскроет мне свое имя. Ожидала, что он вылетит из моей комнаты с пожеланием, чтобы я отвалила, как он делал пару раз до этого. Возможно, я поймала его в момент отчаяния, потому что похитители обычно не вступают в личный контакт подобный этому.
Оно могло оказаться и фальшивым именем, Обри.
Возможно, таким оно и было, но, по крайней мере, мне не приходилось называть его «мой похититель» в своей голове каждый раз, когда я думала о нём. Я понятия не имела, какие планы у этого мужчины были на меня, но как он и сказал прежде, если бы хотел моей смерти, то уже убил бы меня.
Укоротив платье на добрых пятнадцать сантиметров и выбросив ткань в мусорное ведро, я стянула с себя трусики и бросила их в раковину, наполненную водой с разведенным в ней мылом для рук. Нахрен приличие.
Какого черта похититель с ОКР будет оставлять мыло для рук? Словно он не мог вынести мысль о том, что я не помою руки после того, как пописаю.
Потирая маленький клочок ткани, я почувствовала себя странным образом обнаженной без трусиков. Большую часть своего времени я прожила с Майклом, не нося белья — очень специфическая просьба с его стороны, которая часто приводила к унижению.
Я в домашней библиотеке Майкла, сижу напротив незнакомца, который не может прекратить пялиться на мои ноги, а когда я отворачиваюсь, то ловлю взгляд Майкла, который мечется между моими бедрами и этим мужчиной.
Желудок ухает вниз.
— Скажи мне кое-что, Патрик, — Майкл сдвигается в своем кресле рядом со мной, закидывая ногу на ногу. — Ты предпочитаешь голые киски, или тебе нравится, когда на них есть волосы?
Незнакомец прочищает горло, и все мои мышцы напрягаются.
— Что, прости?
— Киска. Голая? Или с волосами? — Майкл давится смешком.
Взгляд незнакомца падает на меня, а затем перемещается к Майклу.
— Голые, думаю.
Рукой Майкл сжимает меня, одновременно задирая мое платье.
Я хватаю своей рукой его руку, дергая головой в его сторону.
— Что ты делаешь?
— Убери руки, дорогая, или я сам это сделаю, — блеск в его глазах такой же зловещий, как и его слова.
Смущение обжигает щеки, пока мое платье складками собирается на животе, открывая тот факт, что на мне нет белья. Мне хочется выбраться из собственной кожи.
— Что ты думаешь о ее киске, Пат?
Адамово яблоко незнакомца подпрыгивает, когда тот сглатывает и облизывает губы.
— Милая. Идеальная. И ты — счастливчик.
— Да, — Майкл сжимает меня и целует в висок. — Вылижи ее.
— Прости? — голос незнакомца хрипит при вопросе.
— Я хочу, чтобы ты вылизал ее киску. Прямо здесь. Прямо сейчас.
Паника ударяет в грудь, перекрывая дыхательные пути, волны жара пульсируют под кожей, пока смущение скручивает желудок тугими узлами.
— Майкл, пожалуйста. Не делай этого, — моя мольба ничего не значит. Майкл делает, что ему хочется, и где-то среди этого поджидает опасный итог.
— Мужчина назвал твою киску идеальной, дорогая. Не будь грубой, — он делает Патрику жест рукой, — давай. На вкус она такая же божественная, как и на вид.
— Я… я бы лучше не…
— О, может сам перестанешь быть тряпкой? Я предлагаю тебе красивую жену и ее сладкую киску, — Майкл понижает голос до шепота. — Нас здесь только трое. Будет весело.
Взгляд Патрика скользит назад ко мне, будто спрашивая меня, согласна ли я на это. Я сохраняю на лице стоическое выражение, насколько мне удается, зная, что случится нечто плохое. Могу почувствовать напряжение в хватке Майкла и в его голосе, несмотря на притворную любезность.
Не глядя мне в глаза, мужчина встает со своего места, пересекает небольшое пространство между нами и опускается передо мной на колени. Мои бедра дрожат, мышцы напряжены. Меня никогда не касался язык другого мужчины там. Майкл однажды делал это, когда мы встречались, но никогда не касался после.
— Майкл. Ты… — я делаю еще одну попытку сдержать все это смущение, но вспышка жара опаляет мои щеки, пока я остаюсь сидеть с раздвинутыми ногами напротив мужчины передо мной.
— Тихо, котенок, — Майк впивается ногтями в мою руку. — Патрик весь вечер умирал от желания увидеть эту киску. Разве не так, Патрик?
— Я… что, прости?
— Ты весь вечер пялился на бедра моей жены, — Майкл пожимает плечами, и меня накрывает чувство обреченности. Я чувствовала, что он заметил. Он всегда замечает. — Предполагаю, что ты представлял, как твой язык зароется в ней.
— Прошу прощения…
— Никаких извинений. Я рад поделиться ею. А теперь прошу, попробуй.
Кажется, незнакомец не может посмотреть на меня. Его взгляд поднимается лишь до уровня моего живота, но не выше.
Он наклоняется вперед и целует внутреннюю сторону бедра, что похоже на извинение. Комок напряжения скручивается у меня в желудке, и я отталкиваюсь назад, удерживаемая рукой Майкла, который смотрит на меня из своего кресла.
Когда язык мужчины скользит по моей щели, вторгаясь в меня без моего согласия, я выкрикиваю:
— Нет! Прекрати!
— Вот так, — воркует Майкл рядом.
Патрик продолжает свое нападение, массируя напряженные мышцы моих бедер, пока каждый уголок моей души визжит в протесте. Внутри я цепенею, настолько потеряна в ужасе от того, что его язык чувствуется не как удовольствие, а как влажное раздражение, заставляющее меня скручиваться в клубок и отталкивать его.
Движения мужчины становятся неистовыми, и он усиливает хватку на бедрах, посасывая меня, скорее всего, потерявшись в процессе, принимая мои болезненные хныканья за стоны.
