Рикошет - страница 62
Грусть уколола в грудь, и я вернула фото назад в ящик, чувствуя, что увидела нечто, чего не должна была.
Уголок конверта из манильской бумаги торчал из книги, когда я возвращала ее в ящик, и я осторожно вытащила его. Из конверта я достала пачку фотографий.
На фоне размытого здания, с телефоном, прижатым к уху, стоял Майкл. От его вида у меня скрутило желудок, и я перевела взгляд ко второй фотографии, снятой несколько месяцев назад, где мы оба на церемонии в честь открытия нового казино в центре разрезали ленту. На следующей фотограф он заснял меня, уходящей с кладбища в день похорон отца.
Дыхание застряло в горле. Понимание ударило по голове невообразимой кучей мыслей, и я ухватилась на край столика, чтобы не рухнуть назад.
Ник наблюдал за мной месяцами. Минимум год, судя по оставшимся фото. Мое похищение не было какой-то спонтанной попыткой украсть жену мэра. Он преследовал меня, или, по крайне мере, кто-то преследовал, и долгое время.
Еще одно фото было снято через окно моей арт-студии в больнице, где я стояла в классе, полном студентов. Я помнила тот день. Отчетливо. Один из моих студентов забыл свое лекарство и угрожал проткнуть меня карандашом, когда вспышка за окном отвлекла его и предотвратила нападение на достаточное время, чтобы вызвать охрану, сопроводившую его в психиатрическое отделение.
Чего он хотел от меня? Обмена? Майкл забрал его сына? Убил жену? Меня используют как рычаг в какой-то сделке?
Слова Ника, сказанные в первую ночь, с ударом вынеслись на первый план среди моих мыслей: Ты думаешь, я похитил тебя ради чего-то столь несущественного, как деньги?
Ни единого, бл*дь, шанса. Ни за то в жизни я не вернусь к Майклу. Мне нужно выбираться отсюда. Не то чтобы я думала, что Ник навредит мне, но возможность того, что он отправит меня назад к Майклу убьет меня, а я была слишком близка к свободе, чтобы профукать ее.
Нужно найти оружие. Женщина не должна бродить по улицам Детройта беззащитной. Мне нужно было найти пистолет, нож, хоть что-то. Я уже прочесала кухню, и к моему разочарованию, Ник не украсил свои столешницы наборами японских ножей «Гинсу».
Я повернулась к гардеробной, и когда пересекла комнату, Блу встал рядом со мной. Моя рука на ручке двери гардеробной вызвала его лай, словно его учили удерживать людей подальше от нее.
Что заставило меня лишь ещё больше хотеть узнать, что внутри.
Испытывая терпение собаки, я снова медленно повернула ручку.
Блу заскулил и начал беспокойно расхаживать, пока не дернулся в резком движении, из-за чего волоски у меня на руках встали дыбом.
Твердый, словно доска, он стоял на вытяжку, глаза сосредоточены на входной двери. Вот дерьмо. Ник сказал, что уйдет ненадолго.
Я отпустила ручку гардеробной, закрывая дверь комнаты Ника за собой, но вместо того, чтобы последовать за мной, Блу побежал вниз. Глубокое рычание донеслось из его груди, пугая меня до чертиков.
— Это Ник, — прошептала я, но собака продолжила свой путь, пробираясь ко входной двери.
Это Ник, сказала я себе. Хотя, когда Блу реагировал так на Ника? Собака словно знала рутину своего хозяина, и что-то казалось ему неправильным. Что означало, это и мне казалось неправильным.
Громкий стук в моей груди заглушал ровный ритм в ушах, и я поспешила к окну своей спальни, всматриваясь через решетку. За деревьями, как я поняла, соседнего поместья, огни прорезали тьму, хоть и освещение на фасаде дома было выключено.
Внизу непрерывное рычание Блу наполняло противоречивую тишину дома.
Проходили секунды, а его рычание становилось громче, более настойчивым, периодически срываясь на лай. Я не могла отвести глаза от машины снаружи. Машина означала побег.
Желудок скрутило от нерешительности в голове. Стоит ли мне воспользоваться шансом и приблизиться к абсолютному незнакомцу, или остаться там, где могла попасть в руки психа, который, как пить дать, мог убить меня? К этому моменту Майкл уже должен был обнаружить, что я украла флешку из его стола.
Я поклялась, что больше не стану жертвой. Я больше никогда не сломаюсь. Незнание о намерениях Ника становилось моим врагом.
Быстрый взгляд в окно по-прежнему показал темноту. Сделай это, Обри. Беги.
Лай напряг мои мышцы, и я на цыпочках прошла к двери спальни, выглядывая в полуразрушенное фойе. Лай Блу стал яростным, и он прыгнул на дверь, царапая дерево, словно пытаясь продрать себе путь к чему бы то ни было за ней. Он звучал, как умирающий с голоду лев, готовый вырваться из своей клетки.
Блу отвлечен, и для меня настал момент «или сейчас, или никогда». Ныряя в ванную, она же гардеробная, я схватила свой пиджак с вешалки и надела его. Не самая теплая вещь для октября, но выбирать не из чего.
Черт побери, мое сердце грохотало так, что я думала, чертов орган выпрыгнет из груди, а мое легкое дыхание от страха превратилось в поверхностные попытки ухватить воздух.
Внезапно лай Блу прекратился.
Мое тело продолжало дрожать, пока пес оставался у двери, в одно мгновение — окаменев, а в следующее — скуля и делая шаг назад. Он опустил голову, словно нюхая что-то через дверь, затем сел на задние лапы.
Топот ног по лестнице на секунду привлек внимание собаки, но хоть он и был обеспокоен тем, что я делаю, вернул свое внимание к двери.
Внутри темной кухни я попыталась найти что-то, что могла использовать в качестве оружия. Что угодно. Преимущественно пустые ящики не предложили ничего, кроме лопаток и ключей для консервных банок. Я повернулась и нацелилась на кухонный стул.
От отдаленного лая Блу мой позвоночник окаменел, и я ринулась вперед, схватив стул за спинку, и разбила его о столешницу. Один. Два удара. Ножка наконец-то откололась острой щепкой, жалким, маленьким, колющим предметом.
