Никогда не отпущу тебя - страница 132

— Вы же были ещё детьми, — сказала Гризельда, восхищаясь их силой. — Как вы жили?

Сет посмотрел на Рут.

— Нелегко. Нам приходилось работать без продыху и жить в приютах для бездомных. Мы уехали на юг и, насколько смогли, растянули деньги матери. В конце концов, мы сдали экзамен на сертификат по программе средней школы и продолжали работать. Чтобы я мог учиться в колледже, Рут устроилась в «Деннис», и как только я получил работу, тоже поступила в колледж.

— Мы справились, — с гордостью сказала она.

— Потому что всегда были вместе, — добавил он.

— Три года назад, — продолжила Рут, крепко сжимая руку мужа, — Сету предложили здесь, в Вашингтоне, должность профессора. Мы сомневались на счёт своего возвращения на север, поэтому наняли кое-кого, чтобы проверить, платит ли Калеб налоги и владеет ли в Чарльзтауне какой-нибудь собственностью. Никакая другая информация о нём нас не интересовала. Только это. Когда мы узнали, что он больше не платит налоги и не владеет недвижимостью в Западной Вирджинии, то решили, что он умер или уехал.

— К тому же, Рут всегда тосковала по снежному Рождеству.

— Так мы вернулись на север.

— И вот мы здесь, — сказал Сет. Глазами полными боли и сочувствия он всматривался в лицо Гризельды. — Я… О, дорогая, я глубоко сожалею о том, что тебе пришлось пережить.

Рут с сожалением посмотрела на Гризельду, ее лицо было мокрым от слез.

— Не знаю, как ты выжила, будучи… мной. Он так страшно меня ненавидел.

— Меня защищал Холден. Мы поняли, что делать можно, а чего нельзя — чтобы жизнь была боле-менее терпимой. Хотя, я думаю, он бы нас убил. Если бы мы еще немного задержались.

— Меня бы он точно убил, — прошептала Рут.

— Даже не знаю, что еще сказать, — проговорил Сет, выпустив из рук ладонь Рут и откинувшись на спинку кресла. Он заглянул Гризельде в глаза. — Это трудно осознать. Мы можем тебе чем-нибудь помочь? Может, я…? Может, мы…? Тебе что-нибудь нужно?

— Нет, но я рада, что вы живы. Я рада, что вы справились. Я рада, что у вас всё благополучно, — у нее по щекам побежали слёзы, и она засмеялась. — Это так нелепо звучит.

— Да, это не Шекспир, — произнёс профессор Фостер, выразительно подняв бровь.

— Сет!

Он добродушно улыбнулся Гризельде, и в его глазах блеснула глубокая печаль.

— Знаешь, Калеб, он не всегда был таким. У него помутилось в голове, но до того, как узнал о нас, он был очень… добр ко мне. Думаю, он по-своему, меня любил.

Гризельда подумала о тех противоречивых чувствах, которые испытывал к Калебу Фостеру Холден, как он его ненавидел даже будучи благодарным Калебу за то, что тот сохранил ему жизнь.

— Знаю, это прозвучит странно, — сказала Гризельда, которая, воссоединившись с Холденом, встала на путь исцеления и горела желанием двигаться вперед, избавившись, наконец, от кошмаров подвала Калеба Фостера. — Но я не думаю, что он был таким уж плохим. Холден называет его чудовищем с принципами. В этом есть доля правды. Мне кажется, он пытался спасти Сета. И мне кажется, что желание спасти могло появиться от любви.

— Ты невероятно великодушный и всепрощающий человек, — проговорила Рут.

Гризельда сглотнула, и выражение ее лица стало суровым.

— Я его не простила. Я никогда его не прощу.

— Конечно, — мягко сказала Рут. — Что за глупости я говорю.

— Ты всё ещё общаешься с ним? С тем… Холденом? — спросил профессор Фостер.

Гризельда кивнула.

— Да. Сейчас он в лагере новобранцев. Будет морским пехотинцем.

— И ты любишь его, — произнесла Рут.

— Больше всего на свете.

Сет улыбнулся Рут и покачал головой.

— Какая ирония, не правда ли? Что Калеб, руководствуясь неверными поступками изо всех сил старался разлучить две пары, чтобы, в конечном счете, подтолкнуть их обоих к верным?

Рут взглянула на Сета.

— Думаю, Гризельда еще не готова смеяться надо всем этим, дорогой.

— Я не хотел никого оскорбить, — быстро сказал Сет. — Я всего на всего пытался сказать, что, по крайней мере, меня яростное неодобрение Калеба заставило ещё настойчивей бороться за то, чего я хотел. За Рут. Мы сбежали с фермы в шестнадцать лет, без образования, с парой сотен долларов. И вот мы здесь. Женаты уже более тридцати лет. Привязаны друг к другу с такой же силой, с какой Калеб пытался нас разлучить. Мы с самого начала так отчаянно друг за друга боролись, что больше нам никогда не пришлось этого делать.

— Когда ты стольким пожертвовал, — проговорила Рут, — остальное пустяки. Жизнь всегда будет подставлять подножки. Безденежье. Выкидыш, а затем известие о том, что больше никогда не сможешь иметь детей. Увольнение. Ураган, сравнявший твой дом с землёй. Болезнь.

Глазами полными слез, она посмотрела на Сета.

— Наша совместная жизнь не была лёгкой. На нашу долю выпало много горя и много страданий. Но мы всегда были вместе. Мы боролись друг за друга. А остальное? Ну, пока мы были рядом, все было терпимо. Все было возможно. Самое важное сражение уже давно проведено и выиграно. Мы принадлежали друг другу.

Когда Рут произнесла эти простые слова, по лицу Гризельды хлынули слезы. Всё это время женщина неотрывно глядела на Сета с такой любовью, что Гризельда уже подумала, не лучше ли ей незаметно ускользнуть и оставить их наедине с их воспоминаниями. Но тут Рут повернулась к ней и спросила:

— А у вас с Холденом такая любовь?

— Да, — ответила Гризельда, душой и сердцем понимая, что это чистая правда.

Ничто, ничто и никогда не встанет между ней и Холденом, несмотря на их минувшие и будущие расставания и разлуки, несмотря на испытания и невзгоды, хорошие и плохие времена, в болезни и здравии, достатке и бедности. Также как Сет и Рут, они уже прошли и выиграли своё самое важное сражение. О, у нее всегда будут определённые проблемы с доверием к людям и обстоятельствам ее жизни, но в этот миг она решила раз и навсегда исключить Холдена из этого списка. Она доверяла ему. Она верила в них. Всецело и без оглядки. И все, что их ждёт впереди, будет навсегда.