Свет мой зеркальце, скажи… - страница 112
— Всё хорошо, слышишь? Чёрт с ним. У тебя я есть. Ну, не плачь.
Я ещё помню, что Анна Эдуардовна вышла, обеспокоившись нашим отсутствием, и застала всю эту некрасивую сцену, мою дурацкую истерику, а Рома матери что-то пытался сбивчиво объяснить и одновременно успокоить. А она смотрела на меня растерянно, а потом даже до машины нас провожала. А я чувствовала себя глупо-глупо, и ничего не могла с собой поделать, и изменить уже ничего не могла. В жизни, вообще, очень мало, что можно изменить, я это очень чётко для себя уяснила. Поэтому лучше не ошибаться, и не обижать людей лишний раз. Кто знает, вдруг у вас не будет возможности исправить свою оплошность.
Ромка заставил меня повернуться к нему, и стёр с моих щёк слёзы и подтёки туши. Поцеловал в нос.
— Поедем домой, — сказал он, пытаясь выдать ободряющую улыбку. После чего серьёзно пообещал: — Я буду тебя любить так сильно, что тебе никто больше не будет нужен. Я тебе обещаю.
16
Роман Евгеньевич был прав, да я и сама прекрасно понимала, что вновь страдать по тому, чего у меня никогда не было и не будет, то есть, внимание и забота настоящих родителей, бесполезно.
Это же моя жизнь, я давно всё поняла и уже не раз запрещала себе страдать и зацикливаться на том, что от меня не зависит. Вот и в этот раз я зажала свою обиду в кулак, и посоветовала себе относиться к знакомству с отцом, и к тому, что он мне сказал и чего не сказал, проще. Вот как Лада. Не знаю, что у неё на самом деле на уме, и на сердце, но она умело скрывала свои чувства.
А при упоминании родителей, смеялась и легко отмахивалась. Хотя, у неё есть другие родители, а у меня нет…
Зато у меня муж есть. И его семья, с которой следует наладить отношения. Кстати, вопреки моим опасениям, это оказалось не так уж и трудно. Правда, я подозревала, что Рома родителей откровенно разжалобил рассказом о моей жизни и эмоциональных лишениях. После сцены в ресторане, когда я заливалась слезами на глазах Анны Эдуардовны, ему пришлось объясняться, и он, по всей видимости, не скрывал собственных эмоций и печальных подробностей. Потому что я заметила, что с того дня, его родители стали относиться ко мне внимательнее, серьёзнее, и в их взглядах уже не сквозило столько подозрения. Мы даже с Ольгой сумели, если не подружиться, пока, то найти общий язык. Хотя, она сопротивлялась дольше всех, припоминания мне именно нашу с ней первую встречу. Даже как-то призналась, что я тогда вела себя хоть и странно, но держалась, как Лада, уверенно, и это её разозлило. Потому что она любит брата и всё-таки надеется, что он женится удачно. Когда-нибудь.
На «когда-нибудь» я решила внимания не обращать, таким образом извиняясь за своё поведение при первой встрече, и с того момента наши отношения стали налаживаться. Понемногу, но вскоре стало не до споров и мелких придирок.
Через месяц наш с Романом Евгеньевичем формальный брак расторгли, и это было поводом для серьёзной радости. Хотя, Миша как-то прозрачно намекнул, что проще было бы брак формальный перевести в законный, но Рома был неумолим. Он хотел развода и настоящей свадьбы. Как он повторял раз за разом: чтобы всё было правильно, как у людей. У каких ещё людей приключилось в жизни нечто подобное, я не знала, но с любимым не спорила. Хочет он свадьбу (если честно, я тоже хотела, но больше белое платье и саму церемонию, чем пресловутый штамп в паспорт), и я рада, если он хочет. Значит, любит, значит, переживает, и ищет способ сделать мне приятное. Я уже знала, что его отец и дедушка всерьёз верили и учили сыновей тому, что свадьба — это мечта любой женщины, и её следует исполнить, чтобы в дальнейшем семейная жизнь пошла, как надо. Чтобы можно было с чистой совестью сказать: я дал своей женщине всё.
— Иначе что мы будем вспоминать в старости? — говорил Рома, с недовольством разглядывая галстук, купленный мною к его свадебному костюму. Жениться Рома хотел, а вот галстуки не жаловал.
Расписались мы в Питере. Сделать это в Нижнем Новгороде незаметно, мы способа не нашли, и тогда Анна Эдуардовна предложила поехать в Санкт-Петербург, к младшему сыну, и провести церемонию там. Шикарной свадьбы нам с Ромой не хотелось, сотни гостей не ожидалось, и поэтому мы согласились практически тут же, лишь переглянулись между собой, и одновременно кивнули.
Мама, когда я поставила её в известность о своих планах, сказала, что это символично. Ещё выдала что-то про спираль времени и событий, в этом моменте я мало что поняла, а уточнять не стала. Мама в последнее время увлеклась мистикой и во всём искала знаки. По её мнению, мой переезд в Нижний Новгород, а роспись в Санкт-Петербурге, где и она впервые выходила замуж, означали замкнувшийся круг, и сулили невероятный успех и счастье. Я выслушала её, подперев подбородок рукой, глазами хлопала, но мама говорила так много и так восторженно, что проще было не вдумываться, просто соглашаться. К тому же, кто будет спорить, когда ему предрекают семейное счастье, правда?
Так что, к концу сентября у меня на безымянном пальце появилось обручальное кольцо, я стала законной женой, а старый паспорт, который Лада когда-то прикарманила, я, на всякий случай, сожгла. Роман Евгеньевич ещё пошутил:
— А пепел по ветру развей.
Я ткнула в него пальцем, приказала:
— Молчи, — и подожгла последнюю страницу.
Вот и всё. Конец старой жизни, впереди новая.
Если честно, я не могла отделаться от чувства нереальности происходящего. Не могла до конца поверить, что моя жизнь изменилась так неожиданно, буквально перевернулась с ног на голову.
