Свет мой зеркальце, скажи… - страница 117
— Читай: нечего думать о чужом мужике, когда у тебя я есть.
— И это тоже, — согласилась я.
— А Тёмочка сидит, — проговорила Лада с ощутимой печалью. — Я вчера к матери его заходила.
Дали ему три года. Навесили целый букет, а про Гровера и его побрякушки в деле ни слова.
Точно Ромка постарался, он на такие дела мастак.
— Прекрати, — попросила я.
— А что? Всё так.
— Лада, это ты во всём виновата, а не Рома. Кто тебя просил соваться в такие дела?
Сестра нетерпеливо отмахнулась.
— Да ладно, чего уж теперь.
— Ты будешь его ждать?
— С ума сошла? Я не знаю, что со мной через месяц будет, а ты говоришь три года. Да и Тёма, что-то мне подсказывает, не горит желанием меня видеть. Как-то не получилось у нас «долго и счастливо».
— Потому что «долго и счастливо», Лада, надо строить в четырёх стенах, а не в бегах.
— Ой да ладно, учить меня ещё будешь. Что мне делать, осесть дома, детей рожать, как ты? Не хочу.
— А чего ты хочешь?
Лада снова затянулась, призадумалась. После чего плечами пожала.
— Не знаю. Чего-то. Чего-то существенного и удивительного.
Я только вздохнула.
— Понятно.
— Ну что тебе понятно, Липа?
— Лада, где кольцо?
Вот тут сестра весело хмыкнула.
— Не скажу.
— Ты сдурела? Знаешь, сколько оно стоит?
— Нет, но мне нравится предполагать. Это мне на чёрный день.
— Рома его ищет.
— Пусть ищет. Это его работа.
— Когда ты уже успокоишься?
— Липа, не капай мне на мозги. Мне родителей за эти три дня хватило. Мама тоже всё охает: когда я замуж выйду, когда они с отцом внуков увидят. Слушай, а ты не можешь иногда притворяться мной и привозить им дитё понянчиться?
— Ты совсем, что ли, сдурела?
Она засмеялась.
— Успокойся, я шучу.
— Они тебя очень любят, Лада. А ты совсем не ценишь.
— А как ценить? Провести всю жизнь рядом с ними? — Она окурок отправила в форточку, окно закрыла. — Что поделать, если я такая? Я, может, и рада была бы, как ты…
— Что? Замуж выйти под своим именем?
— Ха-ха, — передразнила она меня. Присела за стол, на стул, на котором я недавно сидела. А я вновь поразилась нашему сходству, на самом деле, будто в зеркало на себя смотрю. Лада же пояснила: — Успокоиться. Вот так сидеть на диване, мужа ждать и чувствовать что-то… чего я не чувствую. Липа, почему мы такие разные?
— Не знаю, — честно сказала я.
— Но я не чувствую себя несчастной. — Лада вдруг лучезарно улыбнулась. — У меня ещё всё будет. — Я не ответила, но про себя понадеялась, что это на самом деле так. Что у неё всё будет, всё получится, и появится кто-то, рядом с кем она успокоится. А Лада тем временем меня затеребила: — Расскажи мне про свадьбу. Какое у тебя было платье?
Роман Евгеньевич вернулся не через полчаса, как грозил, а через час. Пришёл мрачный, хмурый, на стол пакет с продуктами положил. Судя по его весу, Рома всеми силами занимал своё время.
Вошёл и на нас с Ладой посмотрел. Мы к тому моменту поговорили о свадьбе, ещё раз обсудили, насколько я была поражена тем, на что оказалась способна моя сестра. Но Лада даже не застыдилась. Она лишь хохотала, а затем заявила, что ею руководила сама судьба, что свела нас с Ромочкой вместе, двух скучных домовитых субъектов.
— Какая же ты бесстыдница, — пожаловалась я неизвестно кому. — Тебе совсем не стыдно.
— А почему мне должно быть стыдно? — искренне удивилась Лада. — Я для тебя, дура, старалась.
А то так и ходила бы в старых девах, сидела бы в своём городке. А я тебе такого мужа сосватала, орёл!
— Точно стукну тебя.
— Да ты только грозишь всегда.
Ещё раз затронули тему родителей, и я взяла и рассказала Ладе о встрече с отцом в деталях.
Даже о том, насколько сильно расстроилась.
— Надеюсь, ты на меня из-за этого не обижаешься? — спросила Лада, выслушав меня. — Что я тебе не рассказала? Липа, я не общаюсь с ним, так, как ты, похоже, думаешь. Но он появляется в доме родителей, время от времени, бывает, что и с семьёй. Мы поневоле сталкиваемся, разговариваем. Но ему наплевать на меня, так же, как и на тебя. Он даёт мне денег, чтобы я не появлялась рядом с его семьёй. Понимаешь? Он боится, что жена узнает. Обо мне, о тебе. Она ведь у него не простая девочка с улицы, у неё папа какая-то важная шишка, и папочка наш боится расстроить жену и тестя.
— А ты этим пользуешься, — попеняла я ей.
А Лада невинно моргнула.
— И что? Имею право. Они нами с тобой попользовались в своё время, нашими жизнями, и не слишком раскаиваются.
Я головой покачала.
— Не хочу больше ничего об этом знать. Я с ним встретилась, теперь ни гадать, ни планов строить не буду.
— Ну, и правильно. К тому же, как я понимаю, у тебя много новых родственников появилось.
Неужели сумела подкатить к Ромкиной родне?
И всё в таком духе. В общем, разговор у нас с Ладой вышел неплохой, впервые настолько откровенный. Потому что выяснилось, что теперь нам друг от друга точно таить нечего. Но Роман Евгеньевич так не считал. Он домой вернулся, и Ладе тут же указал на дверь.
— Наговорилась? На выход. У подъезда тебя машина ждёт.
Лада на меня посмотрела, многозначительно, затем поинтересовалась:
— И куда меня? В тюрьму? Или хуже, к этому старикашке?
Я неожиданно насторожилась. А вдруг Рома и, правда, что-то подобное замыслил? Я на мужа посмотрела, сурово, и, судя по выражению его лица, такие мысли его всё-таки посещали. Мы столкнулись с ним взглядами, и Роман Евгеньевич недовольно поджал губы. После чего сказал:
