На земле и на небе - страница 13
Девочка посмотрела на стол, где обычно стоял их маленький телевизор, и ее глаза расширились от ужаса — телевизора не было. Еще одна брешь в ее мире.
Не позволив ей опять заплакать, Шура взяла ее за руку и повернула к себе:
— Ксюш, а «Далматинцев» не хочешь посмотреть?
Как она любила «Далматинцев»! Правда, видела этот мультик всего один раз, когда мама взяла в прокате кассету. У тети Шуры был видеомагнитофон, и они все вчетвером с удовольствием смотрели приключения пятнистых щенят.
В другой раз она от радости бросилась бы за тетей Шурой вприпрыжку, а сейчас только робко улыбнулась, подала ей руку и тихо вышла из своей квартиры вслед за соседкой.
Катя, чувствуя, как сжимается сердце, смотрела на дочку. Но может, все еще образуется? Она, конечно, видела, что муж в последнее время отдалился от нее, но у нее не было ни сил, ни времени выяснить, в чем тут дело. Она всю себя отдавала дочке и возможности заработать на их более-менее сносную жизнь. Конечно, она виновата, что так мало уделяла внимания мужу.
Он вернулся через два месяца. Сразу после ссоры Катя пыталась звонить Роману в часть, но там неизменно отвечали, что он в командировке. Как-то раз трубку телефона взяла женщина и, узнав, что говорит с женой Романа Пырьева, посоветовала больше не звонить.
— Дорогуша, я думаю, тебе надо о нем забыть раз и навсегда. Загулял твой муженек. А раз начал от молодой жены гулять — пропащее это дело. — Низкий, бархатистый голос звучал очень спокойно.
— Господи, откуда вам-то знать?
Катя попыталась возмутиться, стараясь вызвать чувство ненависти к этому незнакомому голосу, но ощутила в себе только усталость: слезы были выплаканы, а боль притупилась и была уже не такой острой, как в первые дни, когда она вздрагивала от каждого звука шагов, затихающих на их лестничной площадке.
— Я, дорогая, долгую жизнь прожила, пятерых деток вырастила, двух мужей схоронила…
— А кто вы?
— Да я тут случайно, в лазарет к сыну приехала — да и осталась вот. Нынче санитаркой прижилась. — Женщина вздохнула. — Так вот что я скажу тебе, деваха: пока молода — ищи другого мужика. Этот тебе в защитники не годится.
И трубка безжалостно загудела.
…Но Катя продолжала ждать. Она представляла себе, как Роман придет с повинной, войдет в их дом с цветами, как с нежностью обнимет ее и ласково поцелует. Но проходили дни, недели, месяцы… Пришла весна со своими радостями и переменами… И Катя успокоилась. Вместе со слезами ушла и боль. Впрочем, как только она осознала, что надеяться на Романа не стоит, жизнь вошла в свое привычное русло. Иногда она ловила себя на мысли, что она если не счастлива, то вполне довольна своей жизнью. Теперь она уже ничего не ждала от нее: ни яркого взлета чувственного счастья, ни крутых перемен в судьбе, но и могла не опасаться столкнуться с холодностью и раздражением мужа. Работы было много, денег пусть не на роскошное, но сносное существование она зарабатывала достаточно, а общение с дочерью доставляло ей все большее удовольствие. К тому же и Шура ее в беде не оставляла — наоборот, их дружба стала только крепче — две одинокие женщины, воспитывающие своих детей, всегда могли понять друг друга.
Роман вернулся в последнюю неделю апреля. Ксюшка гуляла во дворе с Санькой и тетей Шурой, а Катя, пока дочки не было дома, решила сделать генеральную уборку. Почувствовав сквозняк (после долгой зимы она мыла окна), Катя оглянулась:
— Ксюшка, это ты?
— Нет, это я, — отозвался Роман.
Высокая фигура показалась в дверном проеме. Он вошел в комнату. На подошвы ботинок налипла грязь, и Катя невольно поймала себя на мысли: хорошо, что пока не успела помыть полы, а то пришлось бы перемывать. Она спрыгнула с подоконника, в руках у нее была мокрая тряпка.
— Ты зачем пришел? — вырвалось у нее.
При виде ее маленькой, хрупкой фигурки в черных рейтузах и его старой, с закатанными рукавами рубахе, щемящее чувство нежности шевельнулось у него в груди.
— А ты как считаешь?
Катя не готова была к этому вопросу. Она уже свыклась с мыслью, что будет дальше жить вдвоем с дочерью, и внезапное возвращение Романа застало ее врасплох.
— Я не знаю… — неуверенно начала она.
— Ах не знаешь! — Ее ответ возмутил его.
За это время Роману опостылела казарменная жизнь, да и фельдшерица оказалась очень страстной и требовательной любовницей, так что эта связь стала его обременять. Он думал, что Катя с радостью кинется ему на шею и они помирятся, а тут…
— Мама-а-а! — с громким криком Ксюшка ворвалась в комнату. — Санька меня пауком пугает.
Увидев отца, она застыла на месте и робко посмотрела на него. На лице Романа было написано недовольство и брезгливость. Ксюшка невольно опустила глаза на свои стоптанные ботиночки, колготки с пузырящимися коленками и большой дыркой на лодыжке. Она машинально засунула свои грязные ладошки в карманы джинсовой курточки.
— Господи! Когда же ты будешь следить за своей дочерью?! — в сердцах бросил Роман.
Лицо Катерины побелело.
— Убирайся, — от едва сдерживаемого гнева голос у нее задрожал, — убирайся, чтобы я тебя больше не видела, И моя дочь тоже. Она достойна лучшего отца!
Роман хотел что-то возразить, но, глядя в ее полные ненависти глаза, опешил, и слова застряли у него в горле. Он ожидал совсем другой встречи, радостных объятий, поцелуев, накрытого стола. Он соскучился по теплу и уюту дома. А вместо объятий жена его встречает настороженным взглядом, с мокрой тряпкой в руке, а вместо тепла — сквозняк по всей квартире и бардак в доме.
