Когда жёлтый карлик выходит на охоту - страница 37
Он подумал:
— Ну уж нет. Если тебя застукают на моей кровати, то я останусь невиновным! А если меня на твоей…
— Вот же подлец!
— Ну и все!
— Ну и все!
На следующий день Наташа присоединилась к нам с самого утра. Потом мы даже на обед к ее бабушке заглянули, а после гуляли до позднего вечера. Близость природы создает какую-то душевную расслабленность, перед которой любая усталость отступает. Долго сидели на речке и все, за исключением только меня и Антона, даже успели порыбачить. Улов был совсем незначительным, но такой отдых, похоже, им очень нравился.
Теперь я наблюдала за Наташей еще пристальнее и убедилась в том, что у нее интерес к Антону точно есть. Если о его эмоциях я могла только догадываться по каким-то смутным признакам, то с Наташей все было предельно очевидно. Он ей нравился — и понравился только вчера, а не когда-то раньше. Уж не знаю, чем он ее привлек, но она начала отводить взгляд, иногда выдавала легкое волнение. Смешно наблюдать за этими брачными играми — как за приматами в условиях дикой природы. При этом сам Антон никакой нервозности не выказывал, из чего я могла сделать вывод, что она ему интересна, но не до такой степени, чтобы напрягаться. А может, это и есть его стратегия — самка сама должна завоевать его внимание, а потом он еще подумает — надо ему это или нет.
Он снова пошел провожать ее вечером. Еще было не слишком поздно, поэтому мы были настроены на чаепитие. Я пошла за домик, чтобы слить из чайника старую заварку, пока Ольга с Русланом накрывали на стол. Махнула рукой Антону, который уже открывал калитку. Вернулся практически сразу — верный признак того, что в Наташе он заинтересован не слишком сильно или не хочет сразу давить, позволяя ей для начала самой определиться со своими эмоциями. Но он зачем-то быстро последовал за мной за угол дома, перехватил, прижал спиной к деревянной стене.
— А почему ты тут не печешь нам булочки или пирожки, поварешка?
— Официальный работодатель мне дал отгулы! — я отвела руку с уже пустым чайником в сторону. — Хватит уже меня донимать, балбес! Тебе покупных булок мало?
Он всем телом навалился на меня, целуя в щеку и спускаясь к шее.
— Да нет. Покупные даже лучше.
— Ну спасибо за комплимент, — я выронила чайник и обхватила ладонями его лицо. Он не стал сопротивляться, тут же целуя меня в губы — слишком страстно, с напором. Но это понятно — ведь целый день мы отказывали себе в этом, вынужденные постоянно находиться под чужим контролем.
Он оторвался от меня с усилием и тут же снова наклонился — теперь к уху, мягко прикусил мочку, зашептал немного хрипло:
— Алина… У меня от тебя крышу сносит, давай уже…
— Так-так-так!
Мы с ужасом повернулись к стоявшим неподалеку надзирателям. Наверное, я слишком надолго запропастилась вместе с чайником. Они одинаково сложили руки на груди и лыбились во все свои надзирательские зубища. Мы тут же отстранились друг от друга на два пионерских расстояния.
— Я вот одного только понять не могу, — Ольга обратилась к своему жениху, пытаясь говорить с показательной задумчивостью. — Почему они сами этого признать не хотят? Зачем прячутся от нас, как курящие подростки от родителей? Разве мы бы начали осуждать?
— Мы бы не начали! — тем же тоном отозвался Руслан. — Неужели они думают, что мы бы начали?
Меня эта перекличка начала сильно злить. Умные какие! Все о нас поняли, выводы свои сделали, ярлыки навешали!
— А в чем нам надо признаваться-то? — они осеклись, вероятно, почувствовав мое настроение. — Или что, мы отчитываться должны?
Антон поддержал мгновенно:
— И правда, с чего вдруг? Не метите всех одной гребенкой, я вас прошу.
Его сестра растерялась — она точно не собиралась кого-то обижать:
— Антон! Да мы не… Если вы нравитесь друг другу…
— Она мне не нравится! — он поднял с земли чайник и пошел мимо них.
— Я его вообще едва выношу! — добавила я, будто это кому-то еще было не очевидно.
Оля ухватила брата за локоть:
— Антон, да куда ты? Подожди! Не злись! Я просто так подумала, раз…
Он все-таки остановился перед ней.
— Вообще-то мне Наташка нравится, и на этот раз она от меня невредимой не уйдет. Ясно?
— Я… ясно.
— Отпусти. Курить хочу. Можно, строгая мамочка?
Я, хоть курить и не собиралась, но тоже прошествовала вслед за ним, гордо задрав подбородок. Кажется, нам удалось поставить их на место, потому что в тот вечер эта тема больше не всплывала. А Антон вообще организовал себе ночлег на первом этаже — этим, вероятно, подчеркивая, что его со мной ничего не связывает. Правильно, молодец! Хотя… отчего-то это все равно выглядело так, будто мы с ним за что-то оправдываемся.
Утром я застала на кухне только Руслана — это было обычное дело. У господ Лалетиных есть одна фамильная черта — если их не будить, то они вполне способны проспать и целый день. Я решила воспользоваться ситуацией, чтобы от вчерашнего конфликта не осталось и следа — не с руки мне ругаться с человеком, который выдает мне зарплату.
Но он, как я и надеялась, даже не намеревался держать обиду или переживать. Сам налил мне кофе, пододвинул чашку с печеньем.
— Как спалось?
— Замечательно. Не хочу возвращаться в город, — вздохнула я.
Руслан улыбался:
— Ты, несмотря на то, что почти всю жизнь провела в поселке, не производишь впечатления любителя природы и простого отдыха.
Я задумалась. На самом деле — действительно так. Попыталась сформулировать мысль максимально честно:
