Неслучайности - страница 58

— Она мне ничего плохого не сделала. Неправильно поняла, не позволила объясниться. Но уже завтра с утра мы бы поговорили и все решили. Так что между нами нет никаких проблем.

— Яна! — теперь отец призывно обратился к дочери.

Она смотрела на Вадима с яростью, и, наверное, соображала, стоит ли неугомонному отцу выкладывать все на блюдечке. Очень легко разозлиться на засос, но попробуй-ка о таком рассказать родителю. Но Вадим недооценил ее смелость:

— А он мне изменяет!

— Что?! — у Григорьева была странная манера неожиданно громко орать так, что в радиусе километра люди вздрагивали.

— Ничего подобного, — спокойно парировал Вадим. — Скорее наоборот. Я даже флиртовать с кем-то не стал бы. А ты давай лучше про Дениса расскажи.

— Какого еще Дениса?! — отец теперь ничего не понимал и оттого становился пунцовым.

— Да нет никакого Дениса! — Яна от злости, что разговор повернул в неожиданном направлении, даже на ноги вскочила. Но потом заставила себя снова сесть. — Точнее, Денис есть, конечно, но его как бы нет.

Оказывается, Вадим мечтал услышать нечто подобное, хотя никогда об этом и не думал. Только теперь почувствовал, что эти слова будто сердце медом смазали. Улыбаться стало легче и приятнее. Но Яна, ощутив, что упустила инициативу, решила задействовать артиллерию:

— Пап, — начала совсем другим тоном, изображая из себя до противности слащавую сплетницу. — А еще я забыла тебе сказать, что у Вадима внебрачный сын имеется!

Челюсть у Григорьева отвисла, а глаза округлились. Вадим пожал плечами, не находя причин, чтобы начинать вдруг и за это оправдываться. Григорьев же только входил в раж:

— Опачки, дочка, а почему я об этом только сейчас узнаю? Постоянно от меня что-то скрывают! И как же такое получилось?

— Долго ли умеючи? — резонно заметил Вадим, имея в виду, конечно же, ребенка. — Только Яна об этом знала с первого дня знакомства и в курсе, что, кроме сына и денежных отношений, нас с Татьяной ничто не связывает. Странно, что ревность только сейчас появилась.

— Ревность? — она, естественно, это слово пропустить не могла. — Да нет у меня никакой ревности к Татьяне!

— Как и у меня к Денису.

Вадим добивал, уже зная, что победил. Ведь судья все понял именно так, как было нужно:

— Я так вижу — банальное недопонимание и неумение разговаривать. Татьяны какие-то, Денисы, которые есть, но которых как бы нет. И вы, вместо того чтобы разобраться, разбрелись по углам и строите обижульки! На что вы тратите свою молодость?

Ни Яна, ни Вадим вопроса не поняли, а Григорьев, подумав, продолжил:

— Я вот что предлагаю — пойдите куда-нибудь отсюда, проведите этот вечер вместе. Но только соблюдая одно правило: представьте, что вы уже двадцать лет женаты. Все эти ревнушечки, все эти притирки остались позади. Вот тогда и поймете, можете ли сосуществовать без надуманных проблем.

— Ну что за глупость, пап? — Яна переводила недоуменный взгляд с одного лица на второе.

— Зятёк! — Вадим снова вздрогнул — к этим сменам интонации "тестя" еще привыкать и привыкать. — Почему твоя жена меня глупым называет?

Тот уже смеялся:

— Не знаю, Владимир Владимирович. Она у меня и на старости лет такой же склочной осталась. Ну что, дорогая, принимаешь вызов?

— Вы почему против меня сговорились-то? — она все продолжала возмущаться, как будто это могло чем-то помочь. — Ну и что за бредовая идея? Если мы один вечер поназываем друг друга «дорогой» и «дорогая» — от этого вряд ли найдем общий язык!

Григорьев свел кустистые брови и кивнул.

— Тогда усложняем задачу. Яна — не просто твоя жена, а еще и беременная жена. Так что, дочка, тебе позволено вести себя как угодно паршиво — вот и оценишь его терпение!

Она глаза к потолку закатила, а Вадим с удовольствием жевал стейк, наслаждаясь ее метаниями. Он бы и сам не мог придумать лучшего способа, чем этот. Да и отец ее хорошо знал — она сейчас повозмущается, позакатывает глазки, а потом скажет: «По рукам», потому что ни один вызов не умеет пропустить мимо.

В итоге вечер вышел утомительным и веселым.

— В клуб?

— Я беременна, припадочный! В какой еще клуб?

— Погуляем?

— У меня ноги распухли! Посмотри, какой живот!

— Ко мне?

— Ага. И там ты меня заставишь картошку жарить?

— Тогда чего ты хочешь, дорогая?

— Покатаемся. Хочу кататься!

Она не разыгрывала вредину — она ею от рождения и была, поэтому никем притворяться нужды не было. Вадим с улыбкой открыл перед ней дверь машины.

— Как скажешь, милая. Но потом ко мне — будешь картошку жарить.

— Не дождешься!

— Я неисправимый мечтатель.

Она фыркнула и злобно рассмеялась:

— Ты-то мечтатель, ну да! Ты такой прагматик, что иногда тошно.

Вадим уже выехал на окружную трассу и вел машину все дальше и дальше от города. Темнело и нависающий по обочинам лес делал атмосферу в теплом салоне сказочно уютной. Яна улыбалась. Она так долго цеплялась за свое раздражение, но теперь незаметно для себя расслабилась. Этот момент стоило использовать:

— Прагматик. Хорошо, дорогая. Что еще во мне тебе не нравится после двадцати-то лет брака?

Она посмотрела в его профиль, но ответила после длинной паузы:

— Знаешь, а я не могу сказать, что мне в тебе что-то категорически не нравится… Пойми правильно — у тебя куча минусов, но есть и что-то такое, что все это компенсирует. И ты… целостный, так что тебя нельзя разбить на отдельные характеристики так, чтобы одно было возможно без другого. То есть ты плох тем же самым, чем и хорош.