Опасно близкая для тебя - страница 78
Лена пожалела, что не умеет молиться. Она не была верующим человеком, но ей хотелось поддержки. Страх, что Макс умрет, сжимал ей горло. Глотать было тяжело, дышать – тоже. Ей очень хотелось выпить стакан вина – красного, сладкого, с терпким ароматом винограда. Даже от одной мысли у нее свело челюсть. Хоть сейчас беги в магазин и покупай!
Лена снова выглянула в коридор. Она ждала, когда Клим выйдет из кабинета отчима. Они уже говорили двадцать минут. Неужели с Иветтой все так серьезно? Лена отогнала от себя дурные мысли – еще не хватало, чтобы они притянулись в реальность! У нее запищал телефон. Настя ответила на ее сообщение о том, что случилось с Максом.
«Желаю ему скорейшего выздоровления», – написала она. И все. Черт, они же встречались несколько месяцев! С досадой швырнув телефон на стол, Лена уперлась руками в стойку. Она подумала, что если бы такое несчастье произошло у Насти, то она постаралась поддержать ее, отвлечь от переживаний.
Хлопнула дверь, и Лена высунулась из-за стойки. Клим шел по коридору. Он был бледен, взгляд пустой, потухший. Забыв обо всем, Лена бросилась к нему.
– Клим!
– Знаешь, она просила меня приехать, поддержать ее, а я отказался, – глухо произнес Клим. Лена взяла его за руки и сжала пальцы. – Я был зол на нее, устал от капризов и манипуляций. Мне не хотелось снова поддаваться ей.
– Не вини себя.
– Видимо, она почувствовала себя ненужной, – упавшим голосом произнес Клим. – У нее было крепкое здоровье, она никогда ни на что не жаловалась.
– Не говори о ней в прошедшем времени. Иветта жива и может прийти в себя в любой момент, – твердо сказал Лена. – Верь в лучшее.
– Чтобы потом сдохнуть от разочарования? – усмехнулся Клим.
– От жалости к себе, если уж на то пошло, – сказала Лена и тут же пожалела об этом: слишком жестко это прозвучало. – Я понимаю, что ты волнуешься и тебе страшно. И мне хочется как-то помочь тебе.
– Спасибо, не надо. Я справлюсь сам, – сурово сказал Клим. Он высвободил пальцы из ее рук и быстрыми шагами направился к выходу. Лена проводила его взглядом. Она хотела побежать за ним, но потом подумала, что иногда боль лучше всего переживать в одиночестве. Главное – чтобы он не натворил глупостей.
За окном лил дождь. Это был такой потрясающий ливень, которые часто показывают в романтических фильмах. Двое попадают под такой, целуются и признаются друг другу в чувствах. Вода и эмоции – прекрасная аллегория. Лена сидела, обхватив колени руками, и слушала, как капли дождя лупят по подоконнику.
В квартире было тихо и пусто. За последнее время она отвыкла от этой тишины: то родители смотрели телевизор, то шумел Макс. Сейчас мама и отчим были за городом, Макс все еще лежал в больнице. Ему уже было лучше, но его не спешили переводить из реанимации в обычную палату. Пару раз она навещала его, но он спал, а ждать, пока он проснется, ей не дали. Она и так туда попала по знакомству, так бы ее никто не пустил, потому что не положено.
Тихо включив последний альбом Макса, Лена посмотрела на так и не распакованный подарок Клима. Кровать занимала половину ее комнаты, раздражала ее, но она так и не решилась избавиться от этой громадины. Она была для нее символом надежды на то, что у нее есть шанс возобновить отношения с Климом. Это мечта пугала ее и приводила в трепет. Она боялась, что может испортить себе жизнь, и понимала, что испортит себе жизнь, если рискнет. Но после их короткого разговора в клинике ей показалось, что Клим негласно винит ее в том, что случилось. Из-за нее он поссорился и разорвал отношения с сестрой. Да, это его выбор, но она – причина этого поступка. Что, если Иветта умрет и он не простит ей этого никогда? От этой мысли Лене стало тошно.
Она потянулась к мобильному, который стоял на зарядке. Взяла его в руки и вышла в свой второй аккаунт, на котором теперь бывала гораздо чаще, чем на основном. Здесь она выкладывала свои рисунки, рассказывала о том, как учится рисовать, с какими сложностями сталкивается. У нее появились друзья, которые проходили через те же самые проблемы, и они понимали ее. Нашлись поклонники, которые восторгались ее рисунками, кто-то даже попросил нарисовать на заказ свой портрет. Все это радовало и пугало ее.
– Я художница, – робко произнесла Лена и зажмурилась. Художники всегда представлялись ей старыми, в грязных рубашках, с босыми ногами. В ее воображении их лица были похожи на измятый лист бумаги, а ноги – на костяные протезы. От них пахло алкоголем и немытым телом, а еще – красками и сексом. И вот теперь она – одна из них. Лена все еще не могла поверить в это. Да и с чего она, собственно, это взяла? Ну, нарисовала несколько работ на заказ, и что? Кто ей дал право себя так называть? С какого момента художник понимает, что он именно художник, а не маляр или еще кто-то? Есть какие-то опознавательные точки в таких профессиях? Лена этого не знала, но на всякий случай прошептала еще раз: – Я художница.
На душе стало тепло и спокойно. Она посмотрела на графический планшет, который подарил ей Клим. Там ее ждал начатый рисунок, над которым она билась весь вечер. Но прежде чем вернуться к нему, она решила написать Климу – не от своего имени, а со своего творческого аккаунта. Лена не знала точно, догадывается ли он о том, что это она, или нет. Ей было все равно, она просто хотела знать, как у него дела.
«Привет. Как у тебя дела? Мы болтали как-то, помнишь?»
Лена отправила сообщение и посмотрела, в сети ли Клим. Он заходил пять минут назад. Она взглянула на часы. Одиннадцать вечера. Может быть, он уже спит? Подождав семь минут, Лена слезла с кровати и пошла на кухню. Сделала себе кружку горячего какао и вернулась обратно. Телефон мигал, уведомляя ее о новом сообщении. Она взволнованно облизнула губы и взяла его в руки. Клим ответил ей!
