Я сгораю. Разве ты не видишь? - страница 50
– Господи… – бормочу я.
Сердце пропускает удар, и я расплываюсь в улыбке. Машина сворачивает к гаражу и останавливается – я поспешно выбираюсь на улицу.
– Папа! – кричу я.
Он смотрит в мою сторону, и его губы расплываются в улыбе. Я огибаю кадиллак и несусь к нему, словно бы от этого зависит моя жизнь. Отец поднимается на ноги спрыгивает с крыльца как раз в тот момент, когда я бросаюсь ему на шею. Слёзы радости застилают глаза, но я не перестаю улыбаться.
– Привет, крольчонок, – весело тянет он, поднимая меня в воздух, а затем опуская обратно на землю.
– Я думала, что ты через несколько дней приедешь! – я отстраняюсь, смахивая со щёк слезинки. – Я так рада тебя видеть. Когда ты вернулся?
– Вчера, – папа обнимает меня за шею, прижимая к себе, и смотрит на маму, которая выбирается из машины и ставит её на сигнализацию. – Решил сделать тебе сюрприз.
Он тянет меня в сторону дома, а я покорно следую за папой, совершенно не задумываясь, куда мы идём и чем будем заниматься. Я обнимаю его так сильно, словно боюсь, что он испарится, стоит мне только перестать прикасаться к нему.
Я совершенно забываю про Стива, про пожар и про брата. Сейчас в моём мире есть только папа. И больше никого…
30.
Our Last Night – Diamonds
Я заваливаюсь на кровать и облегчённо вздыхаю, понимая, что чертовски скучала по своему дому. По запахам, по горячей ванне, по домашней еде, по ноутбуку и прочим мелочам. Теперь меня не будут преследовать бесконечные сверчки по ночам и угрожающие звуки леса. И сейчас, лёжа на спине на мягкой такой родной кровати я не могу понять, рада ли я этому или же нет.
Снова думаю о Стиве. Чем он занимается? Вспоминает ли меня? Сожалеет ли о том, что сделал когда-то давно? Я так была шокирована всеми эмоциями, нахлынувшими на меня во время нашего последнего разговора, что совсем не заметила, испытывает ли Браун вину за свой поступок. Хотя, он же был болен. Он был один, подавлен и сломлен жизнью. И он злился. Всё-таки Стив спас меня тогда. Если бы он ничего не сделал, я бы, скорее всего, погибла в тот день. Но вся проблема в том, что если бы не Стив, ничего этого не случилось бы изначально.
Я лениво сажусь на кровати и осматриваюсь. Замечаю телефон на тумбочке и тянусь к нему. Снимаю блокировку с экрана, мгновение всматриваюсь в заставку, где изображены звёздочки, а потом решительно открываю галерею с фотографиями, начиная листать снимки со Стивом. Мы в палатке, корчимся и смеёмся. Тогда я ещё не знала, что таится внутри этого парня. Мне было всё равно, и казалось, что ничто на свете не сможет разлучить нас.
А вот теперь я сомневаюсь. Что мне делать дальше? Нужно с кем-то поговорить об этом, спросить совета. С папой? Он вряд ли обрадуется, если узнает, что я общаюсь с парнем, из-за которого погибла бабушка. С мамой бесполезно разговаривать, так что у меня есть один единственный вариант: Нина.
Я выхожу из галереи и набираю номер подруги. Вместо гудков я слышу обрывок песни группы Our Last Night, и это расслабляет. Подруга не отвечает долго, и я уже собираюсь сбросить вызов, когда мелодия прекращается.
– Эмма! – голос рыжей радостный.
– Привет, Нина, – я улыбаюсь. – Я недавно вернулась, не хочешь встретиться?
Девушка чем-то шуршит на заднем плане.
– Уже? Я почему-то думала, что ты завтра приедешь, – Нина на секунду замолкает. – Встретимся в восемь на нашем месте? Я как раз буду возвращаться из больницы. Ты не представляешь, Шон очнулся!
– Да ладно, – выдыхаю я. – Это круто!
– Ага. При встрече расскажу. В восемь на площадке. Увидимся!
Нина отключается. Я ещё несколько секунд держу сотовый у своего уха, словно надеясь, что снова услышу голос подруги, но вместо него меня охватывает тишина. Так, ладно. У меня есть больше двух часов, прежде чем можно будет пойти на встречу с рыжей. А пока я приму горячую ванну, выберу какой-нибудь лёгкий наряд и перекушу, но перед этим мне срочно нужно кое-что узнать у отца.
Я бросаю сотовый на кровать и направляюсь в сторону выхода. Папа должен быть в гараже, он собирался разобрать какие-то старые коробки, которые там пылятся с прошлого отпуска, поэтому я направляюсь прямиком туда. Кадиллак всё так же припаркован перед гаражом, двери подняты и внутри я вижу фигуру отца, который роется в старых вещах. Понятия не имею, что он там пытается отыскать.
– Чем занимаешься? – я останавливаюсь рядом с ним, заглядывая через плечо в одну из картонных коробок, но внутри вижу только инструменты.
– Пытаюсь найти кое-что, – папа оборачивается, когда слышит мой голос, а потом выпрямляется и вытирает тыльной стороной руки лоб, оставляя на коже следы то ли от смазки, то ли от грязи.
Он осматривает стеллажи с вещами, облизывая губы. Я скольжу взглядом по пространству и вздыхаю. Здесь пыльно и пахнет бензином, полно старых инструментов, канистр и коробок. На верхнем стеллаже я замечаю горный велосипед Рори, и у меня возникает жгучее желание прокатиться.
– Па, достань велик, – прошу я, упираясь руками в бока.
Отец смотрит на велосипед, медлит, словно собираясь запретить мне трогать вещи брата, но затем подходит к стеллажу и достаёт его оттуда. Он ставит велик на пол и осматривает.
– Почти как новенький, – тянет папа.
Горный Giant Glory чёрного цвета с пружиной и крутыми колёсами покрыт пылью, рама слегка потёрта, шины явно не новые. На раме какие-то старые ободранные наклейки. Это чертовски дорогой байк, стоил, наверное, штуки четыре баксов. Джей купил его после того, как мы полностью погасили кредит за дом и рассчитались с долгами. Катался с друзьями, когда был в отпуске, в остальное время велик пылился в гараже.
