Бессердечно влюбленный - страница 24
«Но это кто в толпе избранной
Стоит безмолвный и туманный?»
– Это стоит слайд, который я перепутала вчера, – улыбнулась я виновато. – Совершенно случайно. Когда сервер полетел.
Удав посмотрел на меня так, что я поняла: будет душить.
– Михаил Валерьевич, слайд уже у вас в почте. Только откройте, и он сразу попадёт на экран, – улыбалась я, хлопая ресницами, как положено блондинке. И на стол распечатку положила. – Вот он. Извините, пожалуйста…
Круглый дядечка радостно смеялся, подкашливая. Вспомнил ещё пару цитат из Онегина. Буду за толстячка прятаться, если что. Генерал, кажется, был недоволен. Удав сглотнул и, раскрыв файл, дал слово Вениамину Сергеевичу.
А я выскользнула в приёмную, оставляя за собой след из жирных, ледяных мурашек. Дожить бы до корпоратива!
Презентация для руководства подошла к концу. Первым вышел круглый дядечка, подмигнул мне:
– «Белка там живёт ручная, да затейница такая!» Ледник у вас, словно на Северном Полюсе!
Через открытую дверь я увидела серого, как стена, удава и начальников отделов. Все улыбались натужно. И вдруг дядечка возле меня покраснел, закашлялся хрипло, да так, что аж в кресло опустился. Я подскочила к нему со стаканом воды. Дядечка покачал головой, через кашель, говоря:
– Тут уже водой не поможешь. Пневмония.
Я опешила.
– Так чего ж вы по командировкам ездите? Вам надо постельный режим. И капельницы.
– А кто работать будет? – с какой-то обречённостью спросил дядечка. – Министр сам всем заниматься не может.
– Так вы тот самый замминистра?! – ахнула я, не обращая внимания на таращившего глаза удава, генерала и прочих. Быстро плеснула из чайника воды, протянула кружку. – Вот вам горяченькое… Сейчас, тут у меня ещё где-то чай с чабрецом. Хотя нужны антибиотики. Слышите?! Немедленно!
Рука у замминистра оказалась кипяточной.
– Да вы горите! – воскликнула я.
– Ничего, девочка, третий день уже.
– Знаете, что?! – возмутилась я. – Вы не только за тугоплавкие металлы отвечаете, но и за своё здоровье тоже! Бросайте всё, езжайте домой. Подумаешь, юбилей какой-то!
– Но деточка…
– Вам это даже Пушкин бы сказал, а то будет «наш дядя самых честных правил, когда не в шутку занемог…», вы же не хотите, чтобы было дальше, как в «Онегине»?
Замминистра снова закашлялся. Начальники отделов осторожно рассосались. У удава вылезли глаза.
– Пейте, пейте, – ласково сказала я. – Весь мир подождёт. Как говорит китайский мудрец Хань Сян-Цзы, «Всё, что важно, не бывает срочно. Всё, что срочно – только суета».
Кашель у чиновника стал успокаиваться после горячего, и он посмотрел на меня с задумчивой благодарностью.
– А что, может, ты и права, девочка… – Он глянул на генерала и Михаила. – Действительно, что-то худо мне совсем, господа. И сейчас так замёрз. Вы не против, Валерий Иванович, если я воспользуюсь вашим самолётом?
– Нет, конечно, – буркнул генерал, хотя по нему было видно, что он против.
Удав стал ещё серее.
– Я отвезу вас.
– У вас сейчас встречи с партнёрами, Михаил Валерьевич, – проговорил замминистра, внезапно из камня превращаясь в обычного, очень уставшего человека, – достаточно отправить вашего водителя.
– Но мы проводим вас, Александр Петрович, – сказал генерал. – Пойдёмте потихоньку, а ты, Михаил, пока с персоналом разберись.
Мы остались одни в приёмной, и удав проговорил в ярости:
– Вы понимаете, что наделали?! Вы сорвали госзаказ, к которому я готовился полгода! Да что там полгода?! Год! Вы, Виктория…
Я посмотрела на него с вызовом. Очень захотелось вмазать по красивой щеке.
– Я – человек, – сказала я жёстко. – И речь идёт о человеке. У него температура под сорок. И ваши деньги того не стоят.
В приёмную заглянула Алиса.
– Михаил, партнёры уже подъехали. Ждут вас в конференц-зале.
– Иду! – зло рыкнул удав и ринулся к выходу.
Меня трясло. Нет, ненависть – это не сильное слово, а самое подходящее! Очень подходящее! Уже ничего не хотелось, никаких песен и финальных аккордов. Только развернуться и уйти. Но тут влетела в кабинет Алиса, словно почувствовала:
– Викусечка, ну, не опаздывай. У нас сейчас презентация для клиентов, экскурсия на завод за город, потом по городу и в ресторане мы уже будем в пять. Всё немножко сдвинулось! Надеюсь на тебя, Викуля!
Эх…
Только всё стихло, крадучись заявился в приёмную вождь спецпроектов. Великан галантно склонился передо мной и поцеловал руку:
– Вика, ты спасла мне жизнь! Проси чего хочешь!
Я рассмеялась: кажется, я знаю, кто будет тянуть мне стиралку из магазина. И меня отпустило: плевать на удава и на его каменное сердце, я – революционер, я – спасатель, вот. От пневмонии умирают, от директорского бессердечия тоже людям не очень. И только мне чихать с Эйфелевой башенки на статусы, правила и условности, потому что они тьфу, и всё. Я, как настоящая француженка, в душе – за Liberté, Égalité, Fraternité – свободу, равенство, братство!
* * *
– Я всегда знал, что ты не умеешь подбирать людей, – поджал губы отец. – Польстился на красивую мордашку. Теперь сам расхлебывай. От меня инвестиций не получишь, если не пробьёшь этот госзаказ. Я не собираюсь пускать деньги на ветер.
– Отец, но ты же одобрил план развития предприятия, – сказал я, во рту всё пересохло. – У меня под это уже бюджет рассчитан на следующий год. Введение нового цеха, новые рабочие места. И я не подачку прошу!
– Ничего на свете не бывает бесплатно. Ты знаешь, – ответил отец. – Завод твой. Крутись сам. И уволь эту девчонку.
Я разозлился.
