Бессердечно влюбленный - страница 63

Миша отвёл глаза, помолчал немного, потом вскинул их на меня:

– Твоё решение по поводу… моего вопроса изменится, если ты узнаешь, что, возможно, скоро я не буду богат?

– А при чём тут это? – удивилась я.

Даха вернулась в гостиную со стаканом воды, но догадалась притормозить. Шагнула обратно в кухню. Миша опустил голову. Выдохнул громко, словно решаясь.

– Отец против наших отношений. Он может отобрать компанию, если мы поженимся.

Я подскочила, забыв про слабость. Заглянула ему в глаза.

– Погоди, как отобрать?! А ты? Ты же живёшь компанией! Ты же столько в неё вложил!

Он пожал плечами обречённо.

– Официально его банк может затребовать срочный возврат кредита. И тогда я банкрот.

– Боже… Как же так можно?… Но послушай, я не понимаю тогда. Ты же наоборот, пришел с вопросом о свадьбе?! – одно с другим у меня в голове не склеилось. – Зачем?

Миша обнял меня за плечи.

– Просто если я решил, значит, я решил. И никто мне не указ. Я всегда решаю сам. С компанией выкручусь как-нибудь. Придумаю. Пока она моя. – Его глаза были огромными, как два зелёных моря, живыми, настоящими, и казалось, за его чёрными зрачками продолжалась я сама. – А ты мне нужна. Это я точно знаю.

Моё сердце запело от его слов, и в комнате посветлело, будто среди ноябрьских туч пробилось в комнату солнце. Захотелось наизнанку вывернуться, лишь бы Мише тоже было хорошо, а ещё стало понятно: он был так напряжён, потому что не со мной пришёл воевать, а с собой, с собственными проблемами и жестоким запретом на счастье.

Мой герой! Как хорошо, что я не ответила «нет»!

– Мишенька, но ведь мы можем и не жениться, можем просто быть вместе, – сказала я. – Главное, с тобой! Сердцу не важен штамп в паспорте.

– А мне важен, – упрямо ответил он.

– Мишенька, – только и могла вымолвить я. Воздуха стало много-много, свежего, прозрачного, или это было что-то другое, от чего дышалось широко, а во рту появилась пьянящая сладость. – Я тебя люблю!

И он, наконец, улыбнулся и тоже вдохнул полной грудью.

– Я хочу, очень хочу быть с тобой! – воскликнула я. – Но, правда, давай не торопиться, чтобы наша любовь не стала быстрой, как растворимый кофе. Вдруг я храплю или буду бесить тебя своими экзальтированными штучками, родственниками, яркими нарядами?

– Нет, не будешь, – мотнул он головой. – Я знаю, я решил.

– Из-за отца? – осторожно спросила я.

– Нет. Давно. Будь такой, какая ты есть. В тебе есть всё, чего мне не хватает. Даже согласно законам физики мы должны быть вместе. Если ты хочешь…

Счастье залило меня светлой волной. В каждой клеточке оно засветилось новогодними огоньками, и я сказала:

– Да.

– Что да? – распахнул глаза Миша.

– Я буду твоей женой.

И он меня поцеловал. Нежно, горячо, по-настоящему.

Откуда-то из дверей кухни послышалось задумчиво-ворчливое Дахино:

– А что банк, подумаешь банк. Надо попробовать перекредитоваться… И желательно не в России, да, Маню?

– Qu'est-ce que tu dis, mon trésor?

Глава 23

Мы с Мишей сидели оба, блаженные и пьяные, глядя друг на друга влюблёнными глазами. Кажется, никого на свете не существовало красивей него…

Судьба подкралась незаметно в виде Дахи со стаканом воды. Бамц донышком о тумбочку рядом. Словно цунами в мир с сердечками.

– Товарищи, я, конечно, всё понимаю, – сказала подруга. – Но полчаса целоваться без остановки – это даже по меркам Маню перебор. А он француз, между прочим. Поцелуи у них придумали. И я уже устала стоять на кухне, Вика, пей воду.

Маню вошёл следом со смущённой улыбкой, словно извиняясь перед нами за свою femme, ибо по его французистому мнению ничего, более святого, чем поцелуи, не существовало. Разве только то, что идёт после поцелуев…

– А теперь переходим дружно на английский, чтобы все понимали друг друга! – скомандовала Даха.

Миша моргнул, словно увидел её впервые.

– Дарья, это точно ты? – спросил он, от разрыва шаблона послушно перейдя на английский.

Удивление на него всегда хорошо действует.

– А то кто же? – подбоченилась подруга. Никакой тебе робости или смущения перед бывшим боссом. Казалось, пока я была в обмороке, инопланетяне изъяли остепенившуюся и привыкшую к роли серой мыши девицу и вернули на её место боевую с дурнинкой подругу где-то с курса третьего.

– Не похожа, – заметил Миша.

– Ну дак реалии изменились, – сверкнула глазами Даха. – Как говорится, не в сказке мы теперь. Ты, Михаил, больше не начальник, а парень моей лучшей подруги, так что тебе ещё придётся мне понравиться. Лучшая подруга – это хуже тёщи, между прочим.

– Даха! – с укоризной одёрнула её я.

– Не перебивай старших, – ответила Даха. – Я на два месяца раньше тебя родилась. Так вот, Михаил. Пока у тебя не так много шансов. Впрочем, поначалу вообще ни одного не было. Но я тут послушала немного, и десяток плюсов в карме у тебя прибавилось.

– Да мне повезло! – усмехнулся Миша.

– Не очень, – честно сказала Даха и ткнула в него пальцем. – Если ты Вику обидишь, будешь дело иметь со мной, – она мотнула головой на Маню, – а у меня всегда с собой тяжёлая артиллерия, к слову.

Маню прыснул.

– Даша, мы уже поговорили с Мишелем. Всё нормально.

– Даха, разве ты не видишь, что это не своевременно, – всё-таки встряла я. – У нас такой разговор…

Она взяла стул за спинку, со скрежетом подвинула его и села, как на лошадь, опираясь на перекладину.

– Зная твою маму, твоего папу и всех твоих, пацифистов, буддо-кришнаитов, а также учитывая, что они далеко, я за них тут главная. И вот, что я скажу, Вика: все акценты нужно ставить в самом начале, – сказала подруга и ткнула на соседний пуфик. – Садись, Маню.