Последняя осень первой мечты - страница 25

— Привет.

— И тебе привет, — ответил Илья, лишь мельком взглянув на Милу. — Почему не в школе?

— Так сегодня суббота, — ответила она.

— Суббота. Тогда ты должна дома отсыпаться. А не гулять. Сейчас рано. Восемь утра.

— Родителям ругаться такая рань не мешает, — сказала Мила, отводя глаза.

— Родителям. Отец вернулся? Даша говорила, что только на следующей неделе.

— Он дома уже неделю, — ответила Мила. — Если ты не в курсе, то уже ноябрь.

— Ноябрь? Я, похоже, в днях запутался. Подожди, это сколько меня не было у вас?

— Недели две, — Мила подобрала упавшую веточку.

— А мне показалось, что три дня. Что-то я увлекся созданием уюта. Надо было Дашу попросить. У нее бы лучше получилось. Но там такие стены были холодные… Я побоялся, что она испугается их. Не оценит, — продолжая собирать мусор, ответил Илья.

— Илья, вот тебе не противно все это убирать? — спросила Мила, не обращая внимания на его болтовню.

— Нет. Я привык. К тому же потом становится чисто и красиво. Вот пойдет Даша гулять. И будет она идти по чистой тропинке, а не по этому мусору. Так ведь лучше. Ей будет приятно. Она будет улыбаться. Тогда и я буду улыбаться. Мне нравится, когда она счастливая, — ответил Илья. — Это как дарить подарки.

— Мне больше нравится их получать.

— Потому что ты еще маленькая. Вот вырастишь, тогда узнаешь, что приятно дарить. Ведь подарок — это не обретение мечты, а радость от нее. Ты любишь хоккей?

— Нет.

— А я тебе возьму и подарю клюшку. Ты обрадуешься?

— Зачем она мне, если я не играю?

— А какой-нибудь мальчишка только и мечтает о ней. Зато я тебе подарю телефон. Подарю, то, что ты желаешь. От этого тебе будет приятно. Ты испытаешь радость. В идеале, будешь рада от оказанного внимания. Например, что я не забыл о твоем дне рождение. А я буду рад, что рада ты. Как-то так. Но я не помню, когда ты родилась. И вряд ли запомню. Мне это неинтересно.

— Твоя прямота убивает.

— Лучше правду говорить, чем обманывать, — ответил Илья. — Но надо знать кому ее говорить. Я не стал бы говорить учительнице, что она не разбирается в предмете, а то она разозлиться и будет двойки мне ставить. Или правду говорить более сильному, чтоб в глаз не получить.

— Ты говоришь правду только слабым? Кто тебе ответить не может?

— Я хитро веду себя. Хочется быть честным. Но и жить хочу, — усмехнулся Илья. — Я не понял, почему ты здесь.

— Гуляю.

— А мама знает?

— Знает. Я сказала, что за молоком пошла. Но пока магазины не открылись. Вот я и жду. А если честно, то не хочу слушать, как они ругаются. Это злит.

— Даша плачет?

— Может к бабушке сбежать? У нее пересидеть. Как думаешь?

— Ты не ответила.

— А ты как думаешь? — вопросом на вопрос ответила Мила.

— Да. Плачет. Надо это исправить. Дай мне ее номер телефона, а то я его случайно стер, — Илья снял перчатку и достал телефон. — Закончу работу, надо будет ей позвонить.

— Мама не ответит.

— Почему?

— Вчера отец ее телефон выкинул. Решил, что она с тобой по телефону разговаривает. А на самом деле с бабушкой разговаривала. Хотела к ней уехать. Переждать, когда у отца паранойя пройдет. Он ее даже в магазин не выпускает. Говорит, что она ему изменит, по дороге за хлебом, — Мила сломала веточку.

— Так почему Даша все еще с ним живет. Не могу понять.

— Идти некуда. Мы уже уходили. И у бабушки месяц жили. Но там тяжело. Прабабушка болеет. У нее с головой хуже, чем у тебя. Она ругается. Едой плюется. Поэтому мы вернулись. Долго на кухне не прожить. А потом у тети Ады жили какое-то время. Но у нее тоже однокомнатная. И она с мамой живет. Мы там три дня пожили и уехали назад. Рома маленький. Надо дождаться, когда он в сад пойдет. Тогда мама сможет на работу выйти. Не надо было его рожать. Было бы все проще.

— Тут не угадаешь, — убирая телефон, ответил Илья. — Я ведь ее встретил, когда она мальчишку в коляске выгуливала. И тебя со школы встречала. Или мы бы не встретились. Хотя, может, это судьба? Ты веришь в судьбу?

— Не знаю. Не думала об этом.

— Правильно. Рано еще думать и философствовать. Это мне делать нечего, вот мысли и лезут в голову, — он огляделся по сторонам. — Мне еще немного осталось доделать. Тем более мы немного схитрим. Не будем все подряд убирать. Только самый видный мусор. Думаю, что в выходной можно и немного схитрить.

— У тебя выходной?

— Да.

— Тогда, что ты здесь делаешь?

— Убираюсь. Или в днях потеряюсь. Так проще, каждый день выходить, — ответил Илья. — А потом пойдем твою маму спасать. Как принцессу из лап дракона, что держит ее в заточении. Ты мне поможешь.

— Может откажусь? — хмыкнула Мила.

— Поможешь. Тебе маму жалко. Поэтому мне поможешь, — уверенно ответил Илья, с довольной улыбкой на лице.

Даша держала на руках Рому. Так было спокойнее. После ссоры она боялась, что наделает глупостей. Жить не хотелось. Рома держал ее также, как и Мила. Дети. Ради них стоит жить. Рома больше не плакал. Играл с ложками, как с погремушками. Нравилось ему шуметь и трясти погремушку. И где только откопал? Даша думала, что давно отдала все погремушки. Но Рома нашел. Начал ей греметь. Боря разозлился. Сломал ее. Рома в слезы. Даша сделала Боре замечание и началось. Да, она забыла, что он терпеть не мог, когда ему указывали, что делать. Поэтому Боря не мог на работе задержаться. Ему прям сразу в начальнике хотелось.

Голова была чугунной. Надо было меньше плакать. Надо. Должна. Всем должна и везде пресловутое надо. Как же она устала. Не надо было Бори денег высылать. Пусть там и сидел бы. Так, она пожалела. Вот теперь и получает. Не надо было жалеть. Да, ботинки новые купил, куртку. Вот и ходил бы в них. Знал же, что денег нет. Теперь ругается. Даша задумчиво посмотрела на разбитый ноутбук. Вчера Боря взял его фильм посмотреть. Отвлекся, а Рома вылил на ноутбук чай. Можно было бы просушить его. И тогда, может, еще заработал. Но Боря психанул. Кинул его на пол. Ноутбук сломался. А на нем было удобно работать. Даже ночью. Теперь компьютер только у Бори, так он не любит, когда им кто-то пользуется. Ругаться будет. И с этой стороны скандалы.