Это — вызов - страница 34

Я отпиваю, а затем заглядываю в корзину, находя там фрукты, нарезанный сыр и мой любимый мармелад. Я не могу сдержать свою радость и сразу же набрасываюсь на него, чем вызываю смех сероглазого.

— Никак не могу понять, — окидывая меня задумчивым взглядом, словно загадку, проговаривает черноволосый.

— Что именно? — с набитым ртом спрашиваю я, совсем позабыв, что это неприлично.

— Как так получилось, что у тебя не было парня?

Мармелад застревает у меня в горле, стоит этим словам прозвучать из его уст.

Я резко пережевываю, а затем залпом выпиваю бокал вина.

Я пожимаю плечами.

— Они были слепым? Строгие родители? Не понимаю, — покачал он головой.

Я сглатываю ком в горле и с силой сжимаю виски пальцами.

Не знаю, то ли вино ударило мне в голову, то ли обстановка располагала к откровениям. Впрочем, не столь важно. Одно я знала точно — слова не прерывающимся потоком лились из моего рта. Я уже не могла себя контролировать.

— Я воспитывалась довольно строго и консервативно, — начала я, — поэтому в пятнадцать лет я не думала о мальчиках, а когда уже настала пора, мне было не до этого. Моя мама заболела, как только мне исполнилось семнадцать. Я тогда только закончила школу, мама сперва лечилась здесь, а затем один знакомый моей бабушки посоветовал отправиться в Италию. Это не было проблемой, тем более, там у нас семейный бизнес. Маме сделали операцию. И вроде, все было хорошо. Или быть может, она хотела, чтобы я так думала. Не знаю. Но сердце, в итоге, не прижилось, и несколько месяцев назад она умерла. Поэтому мне было не до парней. Другие заботы, — закончила я свой рассказ.

Я и не заметила, как оказалась на руках у парня, расположившись у него на груди. Его руки гладили меня по спине. К счастью, я не плакала. Я почувствовала некое облегчение. Облегчение, что смогла разделить свое горе с кем-то. Что не несла, в данный момент, это бремя в одиночку.

— Я… — заикнулся парень, — я не знаю, что говорить в таких случаях, — криво улыбнулся Глеб, вздыхая.

И поняла, что это были самые нужные слова. Он разрядился обстановку. Не говорил, что жаль, и всякое тому подобное клише. И я была ему благодарна.

Я закатила глаза, а затем привстала, взяв снова бокал в руки. Глеб тот же час наполнил его.

— Кстати, — вдруг что-то вспомнив, произнес черноволосый, — у нас в среду игра. Мы играем на стадионе «олимп», придешь? — спросил Баринов, смотря на меня с надеждой.

— А я могу взять кого-то с собой?

— Только не этого, — сморщился Глеб, — твоего дружка.

Я фыркнула.

— Я хотела взять его и Яну, — настояла я на своем.

— Нет. Только Яну, — отрезал сероглазый.

Я недовольно сложила руки на груди, сверля этого красавца взглядом. Он уставился на меня так же.

Спустя минуту парень все сдался.

— Хорошо, — прорычал Глеб крайне недовольно.

— Отлично, — сказала я, улыбнувшись победной улыбкой.

— Но ты тогда пойдешь с нами на пикник.

Я подавилась, так как именно в этот момент отпила из бокала.

— Какой пикник? — непонимающе моргнула я.

— Каждый год, мы с парнями отправляемся на пикник. Это на следующие выходные. Мы выезжаем в пятницу днем, приезжаем в воскресенье вечером. Палатки, рыбалка, шашлыки. Все по стандарту.

— Я подумаю, — пообещала я, хоть в большей части уже и знала ответ. Впрочем, свойственная мне вредность не позволяла согласиться сразу.

— Вредина, — подразнил сероглазый меня.

Я показала тому язык.

— Ах, так! — воскликнул парень, а затем набросился на меня.

Я внезапно оказалась в крепком захвате его рук.

— Отпусти, окаянный, — засмеялась я, пытаясь вырваться.

— Не-а, — ухмыльнулся Баринов и, кусая меня за плечо, потерся об него лицом, медленно переходя на шею.

Смех стих, стоило черноволосому начать осыпать мою шею поцелуями. Незаметно губы перешли на подбородок.

— Господи, — простонал он, а после, уже не сдерживая свой пыл, ворвался в мой рот.

Внезапно он поднялся, и я оказалась верхом на парне. Благо, мое платье не было коротким, и моего нижнего белья не было видно. Его рука потянула меня за волосы, наклоняя голову, пока я ощупывала рельеф его груди. Его язык боролся с моим. Прежде я боялась, что не умею целоваться. Но кажется, опыта Баринова хватало за двоих. Все выходило само собой, мои руки то и дело переходили с его шеи на грудь и обратно. Руки парня гладили мои ноги, но не позволяли себе лишнее. Я инстинктивно придвинулась еще ближе к нему и почувствовала твердость под собой, это заставило меня вспыхнуть, однако не отпугнуло. Мне хотелось большего. Низ живота по-странному ныл. Я знала, что такое возбуждение. И ни с чем бы его не перепутала. Я, не отдавая себе отчет, потерлась об парня, чем вызвала его стон, прямо мне в рот. Его хватка стала крепче на моих бедрах, и он отстранился от меня.

Я открыла глаза и заметила, что он крепко зажмурил глаза.

— Глеб? — позвала я парня, погладив его щеку ладонью.

— Зайка, — простонал сероглазый, открывая глаза, — мне больно от того, что приятно. Попытайся не двигаться, — сжал он бедра еще сильнее.

Я смущенно отвела взгляд и предприняла тщетную попытку встать, однако парень не дал мне этого сделать. Вместо этого он перевернул меня спиной к себе и посадил между ног, обняв за живот, накрывая ласково пледом.

— После такого, зайка, — прошептал Глеб мне на ухо, — я тебя точно не отпущу.

И я ему поверила. С каждым разом становилось легче. Легче на него реагировать. Не думать о каждом сказанном слове. Не анализировать. Я просто была собой. Я открывалась ему. Не доверяла, но была на пути к этому.