Высота одиночества - страница 191
— И что же я такое? — Её синие, хрустальные глаза наполнились тем же холодом, что и его.
— Если вы с твоим папашей думали, что можете вертеть мной, как вам угодно, вы ошиблись, — не удостоив её ответа, продолжил он. — Вали куда хочешь — хоть в Сан-Франциско, хоть к чёрту лысому, но ко мне больше не приближайся.
— Так вот чего стоят все твои признания в любви, — произнесла она с горькой усмешкой.
— Они ничего не стоят, — с презрением ответил ей Игорь. — Всё что угодно для президентской дочки. Мне нужна была Олимпиада, а ты хотела иметь рядом с собой послушного щеночка, чтобы тот облизывал тебя, вытирал твои слезки, защищал от ненавистных тебе матери и отца. — Глаза его недобро сверкнули. — Ты его получила, — он снова усмехнулся.
Смысл его слов дошел до неё не сразу. Лицо его, обезображенное пренебрежительной гримасой, казалось настолько чужим, что она плохо понимала, что он говорит. А когда все-таки поняла… Она и поверила ему, и не поверила. В этот момент думать она не была способна вообще. Вскочив, Рината подлетела к Игорю и со всей силы залепила ему хлесткую пощечину. Удар обжег ладонь, голова Игоря дернулась. Рината, сжав кулаки, стояла напротив него. Волосы её растрепались, глаза потемнели и казались похожими на бушующее море. Почти такое же темное, как и то, которое открывалось ему с набережной, когда он, как идиот, пытался осознать услышанное от Фёдоровой.
Игорь стиснул зубы и, не успела Рина опомниться, крепко сжал её запястья. Она принялась выворачиваться, так и норовя оцарапать его, ударить локтем. Но все её попытки ни к чему не приводили. Игорь снова толкнул её на кровать и, в мгновение оказавшись рядом, прижал весом собственного тела. Перехватил запястья и поднял руки над головой.
— Пусти меня, — Рината дёрнулась, пытаясь пнуть его коленкой, но Игорь придавил её ноги своими, лишая возможности двигаться.
— Я тут подумал… — Он улыбнулся так, что по коже её пробежали мурашки. Перехватив её кисти в одну руку, второй приподнял футболку, оголив гладкий живот. Он провел пальцем по её коже, прочертил какой-то одному ему ведомый узор и снова взглянул на Рину: — Ты ведь убила моего ребенка за мои же деньги. Как иронично получилось.
— А кто сказал, что это был твой ребенок? — тихо спросила Рината. Она, коротко выдохнув, облизнула губы и добавила: — С чего такая уверенность, Крылов?
Она видела, как в глазах его взметнулись языки дикого пламени, и это доставило ей какое-то садистское удовольствие. Она едва могла дышать, в груди саднило, по-прежнему сильно болели рёбра, но все это служило ей лишним напоминанием о словах Игоря, о его поступках. Физическая боль причиняла неудобства, но не изводила её, потому что к ней она давно привыкла. И она вполне могла бы вытерпеть это, если бы душу её не раздирало на куски, а в сердце не вонзались острые осколки их вдребезги разбитых чувств. И не важно, что из услышанного ею сейчас было правдой, а что нет. Слишком много жестоких, ранящих слов. Слишком много грязи, от которой им двоим уже ни за что не отмыться. Прошлые недели вдруг стали казаться каким-то сюром, цветным сном, сказкой, конец которой обязательно должен был быть счастливым. Но разве не глупо верить в сказки?..
— Считай это платой, — выпалила Рината.
— Платой? За что?
— Платой, — кивнула она. — За то, что спала с тобой. За то, что терпела тебя.
— М-м-м… — протянул Игорь. — Вот ты как заговорила, детка. Так ты еще не расплатилась.
Его пальцы снова начали движение вниз, по животу, к резинке штанов. Рината напряглась и снова дернулась.
— Отпусти.
— Отпущу, — тихо произнес он и коснулся губами её шеи.
Рината завертела головой, пытаясь выбраться из-под него, освободить ногу, но он был слишком тяжелым и сильным.
— Отпущу, когда получу плату.
Он лизнул венку на её шее, и Рината скривилась. Ей было противно, впервые его касания не будоражили её, не будили в ней желание. Он задрал её футболку выше, оголил грудь, и Рината выгнулась в одной из бесконечных попыток выбраться.
— Т-с-с, — будто успокаивая, он погладил её по щеке. — Я просто трахну тебя на прощанье. С тебя не убудет. В этом ты, пожалуй, всё-таки хороша.
В следующее мгновение он стянул с неё штаны вместе с трусиками в район бедер.
— Пусти, сволочь! — заорала Рината, впервые испытав смешанный с гневом страх. — Ненавижу тебя!
— Взаимно. — Он поцеловал её в губы, а когда попытался проникнуть языком ей в рот, она с силой укусила его.
— Ах ты сука!
Игорь на мгновение опешил, и Рина зажмурилась, ожидая, что он ударит её, но вместо этого почувствовала, что хватка его ослабла. Воспользовавшись секундной заминкой, она вырвала руку и вцепилась ему в волосы. Зашипев, он снова сомкнул пальцы на её запястье и пригвоздил кисть к постели. В любой другой момент Рината смогла бы разве что пошевелить пальцами, но сейчас в её крови бурлило столько адреналина, что она с непонятно откуда взявшейся силой изогнулась под ним и вновь выдернула руку из его хватки. Ладонь её наткнулась на прохладный металл медали. Не раздумывая, Рина схватила олимпийское золото и со всего маху ударила Игоря торцом. На пальцы её, на её бледное лицо, упало несколько алых капель. Игорь прижал ладонь к глазу и, громко матерясь, мгновенно отпрянул от неё. Получив желанную свободу, Рината вскочила с кровати и иступлено заорала:
— Больше никогда не смей трогать меня! Больше никогда не смей приближаться ко мне! Ненавижу тебя, Крылов! Ненавижу!
Он смотрел на неё молча, размазывая по лицу струящуюся сквозь пальцы кровь, и во взгляде его было ровно столько же лютой ненависти, сколько и в её. Рината чувствовала, как её захлестывает истерика. С трудом сдерживая всхлипы, она подтянула штаны, в последний раз взглянула на Игоря и мотнула головой. Распущенные волосы её колыхнулись, а он всё так же стоял и смотрел на неё своим тяжелым, мрачным взглядом. Она попятилась. Еще и еще, а потом, распахнув дверь, выскочила в коридор.
