Уготованная судьба - страница 20

Непреднамеренно, я создал во внутреннем дворике романтическое настроение. С новыми добавленными штрихами всё здесь выглядит потрясающе. Не знаю, почему я никогда раньше не украшал его. Наверное, потому, что никогда не приходил сюда… На самом деле, не было причин.

Но сейчас, в небе ярко разливается лунный свет, и я рад поужинать с ней. Сегодня было так хорошо; Мелли по-прежнему не беспечна, как раньше, но ведёт себя более самостоятельно. Хотел бы я, чтобы она поняла, что у неё нет причин смущаться. Ей не нужно быть застенчивой рядом со мной, потому что я хочу, чтобы она просто была такой, какая есть. Вся она.

После того, как доставляют еду, Мелли выносит её в нескольких тарелках и с вилками, а я хватаю бутылку вина. Я купил его в магазине, когда узнал, что она останется здесь на какое-то время. Даже не знаю, нравится ли ей вино, но она женщина, а я почти уверен, что все женщины любят вино.

Когда мы едим, никто из нас не говорит. Я не против молчания в машине, но сейчас мне это не нравится. Я решаю рассказать ей о себе. Нечто личное. Поскольку я знаю её тайны, возможно, ей станет лучше, если она узнает больше обо мне.

Глава 7

Мелли

— Порой, я пробую посчитать звезды, — признается Смит. — Я лежу на этом старом ржавом автомобиле и считаю звезды, будто я снова ребёнок.

Я замираю, останавливая вилку на полпути ко рту. Я знала, что с этой машиной что-то не так. То, как он уклонялся от моих вопросов, было странно, но вся его манера поведения изменилась.

— Зачем ты это делаешь?

— Ну, во-первых, здесь у меня не было никаких садовых кресел, — он допивает свой бокал вина и наливает себе ещё один, прежде чем пополнить мой. — И я подумал, что, поскольку мне известно то, что ты не хочешь, чтобы я знал, я дам тебе тоже самое.

Вилка выпадает из моей руки, и Смит быстро протягивает руку. Обхватив обе моих руки, он продолжает, не отпуская их:

— Я был очень близок с дедушкой. Он передал дело моему отцу. Почти всё, что знаю, я узнал от него. Мой отец тоже многому меня научил, но мой дедушка был тем, кто часами проводил со мной в гараже. Это позволяет мне чувствовать себя ближе к нему, у меня есть воспоминания, связанные с тем автомобилем, но я не могу заставить себя сидеть внутри него. Поэтому я довольствуюсь сидением на капоте.

— И считаешь звезды?

— Ага, — он отпускает мои руки и слегка откидывается назад. — Раньше я делал так, когда был ребёнком. Это не имеет большого значения или что-то в этом роде, но ты единственная, кому об этом известно.

Теперь я понимаю, что он делает, и очень ценю это. Мне стало легче.

— Спасибо.

Я поднимаю вилку, чтобы покончить с едой, и прежде чем я осознаю это, мы уже опустошаем бутылку вина и сидим в креслах, смеясь. Он рассказывает мне истории о Джее, а я пытаюсь его переплюнуть.

Мы делаем то же самое следующей ночью, за вычетом того, что я готовлю курицу. Тема сегодняшнего дня — не Джей, но мы все равно смеёмся. И на следующий день мы делаем то же самое. Каждую ночь он познаёт меня, шаг за шагом, и, хотя он и не понимает этого, я делаю то же самое с ним.

Этим утром Смит уехал на работу, и поскольку прошла уже неделя с тех пор, как мы ездили в садовый магазин, я решила прокатиться. Мне нужны кое-какие девчачьи штучки из магазина, и я не желаю застревать в одной и той же рутине. Мне нужно заставить себя выбраться из дома, чтобы моя агорафобия не вернулась (прим. агорафо́бия — боязнь открытых дверей, открытого пространства; расстройство психики, в рамках которого появляется страх скопления людей, которые могут потребовать неожиданных действий; бессознательный страх).

Как только я сажусь в машину и отъезжаю от дома Смита, страх, которого я не чувствовала несколько недель, тут же поражает меня. Я не специально не выходила из его дома, да мне и не нужно было. У Смита всегда есть еда, и у меня имеется всё, что мне нужно. Кроме того, от старых привычек тяжело избавиться.

Я ненавидела избегать его после того, что произошло на кухне, но я была так смущена и напугана. Так не уверена в себе и в том, что мне делать. Но при этом я скучала по Смиту больше, чем, наверное, должна была.

Ужас, который я так привыкла испытывать во время сна, вернулся несколько ночей назад. Невзирая на то, что сон вместе с Мышью помогает держать кошмары на расстоянии. Тем не менее, я упаковывала свою одежду несколько раз, твердя себе на утро, что будет, когда я вернусь домой. Но я не могу решиться. Не могу бросить Смита. И не хочу.

В тот момент, когда я выхожу из магазина и добираюсь до машины, звонит мой телефон и на экране высвечивается имя Смит. Я сажусь в машину и запираю двери.

— Привет.

— Где ты? — выпаливает он вопрос, и слова смешиваются вместе.

— Выхожу из магазина.

— Почему ты не здесь?

— А где ты?

— Дома. Тебя нет дома. Я вернулся домой, а тебя здесь нет, это напугало меня до чёртиков.

Мне необходимо вздохнуть и сдержать свои эмоции. Джей был единственным человеком за последние десять лет, который заботился обо мне достаточно, чтобы беспокоиться о том, где я была.

— Извини, что не оставила записку.

— Это нормально, — я слышу, как он выдыхает. — Я просто рад, что с тобой всё в порядке.

— Ты рано вернулся.

— Ага. Сегодня рабочие закончили расчищать асбест в подвале.

— Правда?

— Да.

— Могу я взглянуть? Мне не терпится увидеть, что вы, ребята, сделали с комнатами, над которыми вы работали.

— Можешь.

— Потрясающе. Ладно, я вернусь домой через некоторое время. Остановлюсь там по дороге домой. Пока! — я вешаю трубку и бросаю телефон на сиденье. Введя адрес в GPS, я еду к дому. Когда приближаюсь, чувствую, что моё горло сжимается. Мои нервы по какой-то причине шалят.