Приверженная - страница 8
— Я никогда не смогу полюбить тебя, Кирилл. Чтобы ты не делал и как бы не старался… Я из той семьи, где даже похотливый взгляд на девушку мог привести к разводу. Из той, где повышение голоса вело к серьезному разговору, а постель — это что-то святое. Мужчина холит и лелеет свою девушку, а она за это дарит ему всю себя, счастье, спокойствие и уют. — руки тряслись, но я все же нашла в себе силы осторожно оттолкнуть мужчину и сделать шаг назад, чтобы сказать то, что он так ждал от меня. Возможно не сейчас, но желание было написано у него на лице. — Я никогда не смогу простить тебя, а значит и полюбить. Возможно только после смерти…
Шакалов продолжал молчать, глядя на меня. Его взгляд был пустым, лицо ничего не выражало, а тело замерло, словно давняя статуя. Я не могла разгадать его… Был ли он зол, обижен, планировал ли месть или очередное наказание… Не знаю! Но одно я осознала четко: его энергетика снова становиться черной, а мое желание сбежать — непреодолимым.
Осторожно обойдя мужчину, я услышала свое неровное дыхание и даже то, как цокали каблуки тапок по твердому камню. Но Шакалов даже не попытался меня остановить. Я прошла мимо него, зацепилась за тую, как вдруг…
Какой-то парень летел вперед, не разбирая дороги. На его ногах были ролики, так что увидев меня, от нежданности, он не успел остановится. Лишь расставил руки в разные стороны, а тело полетело вперед.
Он должен был упасть мне на живот, сбить с ног и заставить поцеловать асфальт, ведь единственное, что я успела увидеть блик сбоку. Но что-то произошло…
Не знаю, как, он в одну секунду кто-то одернул меня на талию, отставляя на пару шагов назад. Шакалов снова появился, как призрак-защитник, закрывая меня собой. Парень на роликах все же упал, разбив себе нос, но тут же перевернулся, с ужасом посмотрев на меня:
— Господи… Простите меня! Я подумал, что нет ничего страшного, если покататься тут, пока не выйдет мама…
На вид ему было лет восемнадцать. Молод, красив и с совершенно пустыми карими глазами. Это единственное, что я успела заметить до того, как Шакалова нанес ему первый удар.
Снова, снова и снова… Он бил его, словно выпуская всю ту черноту, что накопилась. Что вызвала я. Я кричала, просила, звала на помощь, но ее не было. Мы ушли слишком глубоко в парк, а случайные зеваки и беременные женщины лишь разбегались, увидев перекошенное от ярости лицо Шакалова и его кровавый кулак.
— Ты сейчас убьешь этого ребенка!! — что есть мочи закричала я, только потому понимая, что ближе по возрасту к парню, чем к Шакалову. Ирония судьбы… Чувствовала я себя на все пятьдесят.
Кирилл замер, словно пытаясь освободится от дымки перед глазами. Мышцы его рук напрягались, капельки крови стекали по руки, пачкая белую майку.
— Немедленно прекратите, мы уже вызвали полицию! — санитары появились откуда не ждали. По комплекции они были меньше Шакалова, но их было трое, а Кирилл один.
— Уведите кто-то пациентку в палату. — рыкнул Шакалов, не поворачиваясь, а затем демонстративно схватил парня за шею. Тот дышал, но выглядел паршиво. — Немедленно! Иначе я вам его не отдам.
Кто-то подхватил меня под руку, уводя прочь. Уже в больнице, я пришла в себя, а затем медсестра вколола мне дозу успокоительного, от которого я поспала до самого вечера. В палате горел свет, маленький светильник на столе, слабо освещающий силуэт у окна. Я привстала и еще не до конца придя в себя после сна, нетерпеливо пробормотала:
— Как ты мог так поступить?! С ребенком! У меня на глазах!!
— Думаю, у него просто накипело, Кристина. — мужчина повернулся и вместо Шакалова я увидела Максима. Странно было видеть его таким массивным и накачанным. Это не укладывалось в голове, противореча воспоминаниям… И тем не менее, Абрамов изменился. — Пару дней его не будет. Я за тобой присмотрю.
— Кирилл струсил и сбежал. — констатировала я, быстро вставая с постели. В палате была шикарная ванная комната, но я предпочитала общие умывальники, чтобы освежиться. Во-первых, вид из них был на побережье, а во-вторых, почему-то только там я ощущала себя свободной. — Я пойду пройдусь.
— Куда ты? Мне нужно следить за тобой? — крикнул в след Макс, но я лишь демонстративно открыла дверь, давая понять, что его слово для меня не закон. Хватит и одного любителя командовать! — Все равно охрана всегда рядом…
И действительно! Огромный амбал проследовал за мной вплоть до самой кабинки, а затем осмотрев туалетную комнату, соизволил выйти. Я же села на подоконник, растворяясь в мыслях и воспоминаниях. Перед глазами снова и снова всплывал Шакалов, бьющий парня с такой самоотдачей, что становилось жутко… Что же он сделал с отравителями?
Как вдруг тряпка упала мне на губы, а кто-то крепко сжал ее, словно подавляя первый приступ паники и желание закричать.
— Молчи!
От перепуга я взвизгнула, но звук был остановлен платком. Чисто инстинктивно повернувшись, вдруг поняла, что мужчина и не пытается скрывать свою внешность. Наоборот… Что-то активно нашептывает на ухо, пока в моих ушах слышно лишь биение сердца и бешенный пульс.
— Тихо, Кристина. Тихо! Я просто хотел поговорить… — снова и снова повторял Максим и когда мне все же удалось вернуть самообладание, медленно убрал платок от лица, осторожно протянув: — Обещаешь не кричать? Это единственная комната без камер. Почему ты не пришла сюда раньше в указанное время. Я оставлял тебе так много записок…
Я спрыгнула с подоконника и отступила от Абрамова на пару шагов. Последнюю неделю он был слишком активным… Слишком! Его странные записки я вылавливала в супе, находила под подушкой и даже однажды случайно заметила в кармане у медсестры, которая та осторожно всунула мне в руку во время планового осмотра.
