На перекрестке - страница 8

— Ну, в общем, да. — Она пожала плечами.

— А как это?

— Да просто. — Дама взмахнула рукой. — Нашла мужика в Интернете. Пишет: я — датчанин. Отлично. Мне-то какая разница. Прислал фото. Очень пристойно выглядит. Даже, — она хихикнула, — в моем вкусе. Вот. Теперь еду к нему в гости.

— За свой счет? — вырвалось у меня. — Ой, простите.

— Да что ты! — Дама пренебрежительно повела плечом. — Он платит, конечно. Всегда они платят. Если бы не так, то я на них разорилась бы. Ну, скажи, стоят эти ослы того, чтобы на них разоряться? — И сама же ответила: — Не стоят, ясное дело.

— А зачем вы ездите? — осмелела я. — Просто путешествуете?

— Затем, милая моя, — голос дамы приобрел назидательные интонации, — что из этой страны, — она повела вокруг себя рукой, — надо валить. Я и работаю над этим. Вот тебе хорошо, ты в иностранной фирме сидишь. Найдешь себе шведа и свалишь.

— Да у меня как-то… — я замялась, — уже есть… В смысле не швед…

— Соотечественник? — спросила дама.

Я кивнула.

— Зеленая-презеленая юность. — Дама скептически сузила глаза. — Еще не созрела для великих дел.

Ну вот, опять! А мне, между прочим, уже тридцать шесть. И у меня взрослая дочь и взрослая собака. Но все вокруг почему-то считают, что я еще из ясельного возраста не выросла. Советы дают, критикуют, покровительственно улыбаются. Вот как эта особа. Отчего так?

Дама немного помолчала, потом вновь ожила.

— Датчане… — Она устремила задумчивый взор на верхушки деревьев. — Датчан у меня еще не было. Не знаешь, какие они?

Я покачала головой. Увы! Мне самой еще только предстояло это узнать.

— Ладно, — дама тряхнула идеальной прической, — тогда скажи мне, ирландцы и исландцы — это одно и то же или нет?

Глава 4

А чем плох соотечественник? Тем более такой, как Павел. Позвонил вчера, как и обещал. Рассказывал что-то о переговорах, которые ведет с… убей, не помню название. Но может, и к лучшему — не смогу выдать тайну конкурентам, если таковые будут от меня ее домогаться. Жаловался, что зашивается. Пообещал появиться сегодня.

Что-то в этом было странное. Вроде историю он выдал правдоподобную, но что-то меня в ней все-таки смутило. Хотя не исключено, что просто примерещилось. Другая женщина? Смешно, право. Хотя Дарья высказалась за эту версию. Так и сказала, презрительно кривя губы: «Баба! Как пить дать, баба!» Но она всегда недолюбливала Павла. Сквозь призму своей нелюбви и трактовала все его поступки.

А я думаю, это полная чушь — в смысле, другая женщина. Нет, я не настолько самоуверенна, чтобы считать себя примой из прим, такой, что заставит любого мужчину позабыть о всех остальных представительницах прекрасной половины человечества. Отнюдь. Я вполне нормальная — комплексов у меня хоть отбавляй. Просто, вспоминая, как развивались наши отношения с Павлом, не вижу, с чего бы в них могла возникнуть другая женщина.

В любви, как известно, один всегда убегает, второй — догоняет. В нашем альянсе с Павлом убегала я. Поначалу очень стремительно. Нас познакомили мои давние приятели Солоницины, Алька и Нина. Альку я знала с детства. Потом жизнь развела нас, но лет пять назад мы с ним неожиданно встретились на Невском. Обомлели, обнялись. И начался второй этап моей дружбы с Алькой, вернее, с Алькой и Ниной, потому что он уже был женат и растил дочку. Чудесная милая семья, в которую всегда приятно приходить. Нина, сидевшая дома с малышкой, радовалась мне чуть ли не больше Альки и очень переживала по поводу моей личной жизненной неустроенности. Так появился Павел.

Он был не в моем вкусе. Но одинокий интересный мужчина — крайняя редкость в моем окружении, в котором преобладали отчаянно флиртующие женатики. Только поэтому я решилась уделить ему некоторую долю моего внимания. Приглядевшись же к нему, подумала: может быть, может быть. В нем все было неплохо: внешность, манеры, положение. И все это никому не принадлежало. Было бы пустым расточительством и далее оставить бесхозным. Тем более что все вокруг твердили: «Давай, давай!» Тем более что оно просто-таки само плыло мне в руки. Павел, что называется, на меня запал. Ухаживал он потрясающе. Именно его упорство меня и сломило. Когда тебя так самозабвенно добиваются, это подкупает. Особенно в наше время, когда отношения рождаются молниеносно, так же молниеносно переходят в фазу интимных, а спустя уже пару-тройку месяцев исчезают в никуда. Нет, здесь почти три месяца шла демонстрация классического, давно утраченного искусства обольщения моего сердца исключительно платоническими средствами. А что я? Я — слабая женщина, мне это было приятно. Вот и сдалась.

Но жили мы раздельно. Все же, когда переваливаешь через рубеж в тридцать лет, трудно ломать устоявшиеся привычки. У каждого должна быть своя территория, куда можно было бы отползти и отдохнуть от отношений, какими бы замечательными они ни были. Родители мои нас не понимали. Им подавай свадьбу и прочие причиндалы. А родители Павла… Они приняли меня настороженно, но Павла это мало беспокоило. Он обладал замечательной способностью уметь строить свою жизнь вне зависимости от чужого мнения, не оглядываясь на многочисленных зрителей и советчиков. Ему нужна была я — значит, он меня добивался, а что там при этом думали все окружающие, даже родители, нисколько его не волновало.

— Если тебе там неприятно, — говорил он мне, — не ходи к ним. Я могу прекрасно сходить один.

— Ну как же? — пыталась возражать я. — А долг вежливости?