Безмолвные воды - страница 27
Малыш, я твой маяк в кромешной тьме.
Поверь, все будет хорошо у нас с тобой.
Я буду якорем твоим – доверься мне,
Ведь только вместе сможем мы бороться с тьмой.
– Мэгги, – прошептал он, практически касаясь моих губ своими. Наши тела, прижатые друг к другу, задрожали, и он тихо засмеялся. – Ты дрожишь.
Как и ты.
Он улыбнулся, словно прочитал мои мысли, а я изо всех сил пыталась прочесть его.
– Ты мой лучший друг, Магнит, но… – он прижался еще ближе, и я могла поклясться, что почувствовала невесомое прикосновение его губ. Пальцами он выводил легкие круги на моей спине, и я таяла от каждого их движения. – Что, если она была права? Что, если подозрения Лэйси справедливы? Что, если между нами что-то есть – что-то большее, чем просто дружба?
Он обнял меня крепче, притягивая ближе к себе. Наши губы снова соприкоснулись, и все во мне затрепетало.
– Сделай шаг назад, и я отступлю, – сказал он мне.
Я придвинулась ближе и прижала ладони к его груди, чувствуя под ними биение его сердца. Брукс перевел взгляд на мои губы, и его волнение передалось мне.
– Прикажи мне не целовать тебя, Мэгги. Сделай шаг назад, и я не поцелую тебя.
Я не сдвинулась с места.
Естественно, я не двигалась. Я стояла и ждала, и умирала, и ждала. Когда он это понял, когда его губы скользнули по моим, все во мне перевернулось, и я возродилась к жизни. Брукс прижался губами к моим – сначала мягко – и каждая моя клеточка стала частью его. Он обнял меня крепче, прижал ближе, а целовать стал более настойчиво. И тут, впервые за очень долгое время, я почувствовала это.
Счастье.
Это реально? Мне это позволено? Мне позволено быть счастливой?
Мой последний поцелуй был с тем же мальчиком, который сейчас обнимал меня так, будто я – его исполнившаяся мечта, казавшаяся до этого несбыточной. Этот поцелуй не был похож на тот, что был много лет назад. Сейчас мы не отсчитывали секунды, но я считала вдохи, которые он забирал у меня.
Один…
Два…
Двадцать пять…
В этот раз поцелуй ощущался таким реальным, таким идеальным, таким бесконечным.
Это мгновение – вечность.
– Мэгги, ты не видела…
Брукс разорвал свои объятия и резко развернулся, поворачиваясь спиной к человеку, стоящему в дверях. Провод наушника, торчащего в ухе, потянул меня вперед. Я быстро перевела взгляд на маму, которая стояла с абсолютно потрясенным видом.
– …красную помаду Шерил? – закончила она свой вопрос.
Повисло неловкое молчание, и мама, прищурив глаза, посмотрела на поправляющего галстук Брукса.
– Брукс, кажется, Шерил ждет тебя внизу фотографироваться.
– Да, конечно. Спасибо, миссис Райли. Позвольте я только заберу… – он подошел ко мне и снял бутоньерку с моей руки. И вот так просто закончилась моя вечность. – Я… я… увидимся позже, Мэгги.
Смущенно опустив голову, он быстро проскользнул мимо мамы. Она не двинулась с места и посмотрела на меня. По ее позе я поняла, что она разочарована. Быстро подойдя к комоду, где лежала забытая Шерил помада, я взяла ее и передала маме. Она нахмурилась.
– Это твоя сестра, Мэгги Мэй, и она идет с Бруксом на выпускной. Ты отдаешь себе отчет в том, что делаешь?
Я опустила голову. Не знаю.
– Я понимаю, что временами Шерил бывает сущим наказанием, но… Она твоя сестра, – повторила она и ушла, прежде чем я успела хоть что-то написать в ответ. Но, в любом случае, она не стала бы его читать. В этом мама была похожа на миссис Бун – ей нужны были живые слова, а не записки на обрывках бумаги.
Я подошла к окну и взглянула вниз, на Брукса, обнимавшего Шерил за талию для фотографии. Он дарил объективу фотоаппарата свою лучшую фальшивую улыбку, но, когда взглянул на мое окно, я спряталась.
Это был прекрасный сон. Он и я.
Но не более.
Сон, от которого меня заставили пробудиться.
***
– Сука! – закричала Шерил, вбегая ко мне в спальню, когда я облачалась в свою пижаму. От неожиданности руки дернулись, и я промахнулась ногой мимо штанины. По лицу Шерил текли слезы, смешанные с тушью для ресниц, а красная помада размазалась. Подол ее платья выглядел так, будто ее тащили по траве. Выпучив глаза, она заорала:
– Я не могу поверить, что ты рассказала им!
Я удивленно моргнула. Кому и что я рассказала?
– О, не прикидывайся невинной овцой, – она истерически засмеялась, и по ее смеху я поняла, что она была под кайфом, иначе ее зрачки не были бы так безумно расширены. – На самом деле смешно, что кто-то покупается на твой дерьмовый спектакль, хотя на самом деле ты настоящее чудовище! Мне не верится, что ты сказала маме с папой о том, что вчера произошло между мной и Джорданом!
Я приоткрыла губы, но слова не шли, и это еще больше разозлило ее. Я быстро схватила бумагу и ручку, желая написать, что ничего не говорила родителям, но она вырвала их у меня из рук.
– Что, черт возьми, с тобой не так? Какого дьявола ты открываешь рот, если не собираешься ничего сказать? И какой смысл писать на бумаге? Это то же самое, что говорить, Мэгги! Просто воспользуйся своим гребаным голосом, уродина!
От ее все возрастающей ярости меня затрясло. Шерил пошла вдоль стен моей спальни и начала сбивать выстроенные в идеальном порядке книги. Она швыряла их на пол и в порыве злости начала вырывать страницы.
– Как тебе это? А? Как тебе понравится, если кто-то изгадит тебе жизнь так же, как ты изгадила мою?
Я никогда не видела ее такой обезумевшей, такой взбешенной.
– Папа приехал на выпускной и наорал на Джордана. Я была унижена пред всеми. Но это еще не все. Нет. Прежде чем оказаться опозоренной перед всей школой, я пыталась поцеловать Брукса, но он отказал мне. А знаешь почему? – она злобно захохотала и, взяв один из моих романов, начала рвать страницы. Я бросилась к ней, чтобы попытаться остановить, но она была сильнее. – Потому что он сказал мне, что у него к тебе есть чувства! К тебе! Ты можешь в это поверить? Потому что я не могу. Как может кто-то хотеть тебя? И что ты собираешься делать? Встречаться с ним, ни разу не покинув дом? Устраивать романтические ужины в гостиной? Путешествовать по миру, смотря по телевизору канал «Дискавери»? Ты не стоишь Брукса. Ты полное дерьмо!
