Безмолвные воды - страница 71

Я знал, что должен перестать читать это, но не мог выпустить из рук телефон и виски. Комментарии тех, кто когда-то уверял меня в своей любви, ранили сильнее, чем можно было себе представить.


Просто замените наркомана! Давно нужно было это сделать.

Мой брат умер от алкогольной зависимости. Тот факт, что Брукс настолько безответственный, вызывает беспокойство. Надеюсь, он обратится за помощью в реабилитационный центр.

Он позорит музыку. Миллионы людей готовы убить за такую жизнь, как у него, а он просто бездарно прожигает ее.

Сраная знаменитость. Очередной пример того, как звездная болезнь лишает мозгов.

Это, кажется, уже пятая его попытка вылечиться. Может, пришло время признать, что ничего не изменится?

Он не доживет до тридцати лет, как и остальные «великие» покойники-наркоманы.


Слова начали врезаться в мое сознание, и я потянулся, чтобы долить себе виски. Были там и комментарии в мою поддержку, но почему-то они ощущались лживыми. Почему негативные отзывы незнакомых мне людей больше всего причиняют боль?

– Думаю, тебе достаточно, – сказал бармен уверенно, но с оттенком вежливости в голосе, и отодвинул от меня бутылку так, чтобы я не смог до нее дотянуться. У него были густые седые усы, кишащие секретами, ложью и крошками от чипсов. Когда он разговаривал, эти усы подпрыгивали над верхней губой, а слова выходили из левого уголка рта. Длинные волнистые волосы были завязаны в пучок на затылке. Старик с пучком. Мужику было, наверное, лет семьдесят, но он почему-то производил впечатление крутого, спокойного и невозмутимого, не прилагая к этому никаких усилий.

Полная противоположность мне.

Каждое утро и каждый вечер я лгал Мэгги, отвечая на ее сообщения.

Закрыв глаза, я изо всех сил пытался вспомнить имя бармена – пока я напивался здесь, он называл мне его раз десять.

Курт. Рифмуется со словом «боль». (Примеч.: Kurt – Hurt – боль).

В последнее время Курт был моим самым близким другом. Помню, как впервые встретился с ним, заглянув в его бар. Это было пару недель назад. Эти две недели я чувствовал себя в полном дерьме. Когда мы познакомились, я сидел в угловой кабинке пустого бара, сгорбившись и опустив голову на скрещенные руки, пытаясь остановить поток воспоминаний. В тот вечер он не задавал мне вопросов, а просто принес бутылку виски и стакан льда – как и во все последующие вечера.

– Еще один, – промямлил я, но он нахмурился и покачал головой.

– Еще один завтра, приятель. Разве тебе не пора возвращаться домой?

– Домой? – раздраженно фыркнул я и потянулся за бутылкой, которую он у меня забрал. Я посмотрел в его голубые глаза и почувствовал тяжесть на сердце. Домой. – Пожалуйста, – умоляющим голосом попросил я. Господи, я умолял его дать мне выпить. Какое же я ничтожество. – Пожалуйста, Курт.

– Берт, – поправил он меня с улыбкой.

Проклятье.

Курт рифмуется со словом «боль», а «боль» рифмуется с именем Берт – это и есть его имя.

– Я так и сказал.

– Нет, ты сказал не так. Наверное, просто подумал.

– Да, я имел в виду Берт. Берт. Берт, – сколько раз мне нужно повторить его имя, прежде чем снова забыть?

Он сел напротив меня и подкрутил кончики усов.

– Что ты хочешь забыть, напиваясь?

Я с трудом сглотнул, но не произнес ни слова.

– Все так плохо, да?

Я не ответил, а просто подтолкнул в его сторону пустой стакан. Зайдя сегодня в магазин за продуктами, я увидел журналы, на обложках которых красовалась моя физиономия, а заголовки кричали о том, что у меня психическое расстройство. Надо же, я даже не подозревал. Кроме того, оказалось, что я страдаю героиновой зависимостью, и именно из-за нее меня выгнали из состава «Жуликов».

Затем я совершил ошибку, когда зашел в интернет и прочитал о себе еще больше интересного. Меня поразило, как много людей купились на всю эту ложь.

Поэтому легче уж оставаться пьяным.

Берт придвинул мне стакан.

– Подлянку кинули, – пробормотал я.

Прежде чем он успел ответить, в дверь бара ввалилась компания нетрезвых девушек. Они были изрядно пьяны и одеты с головы до ног во все розовое. За исключением одной, которая была вся в белом.

Девичник.

Еще лучше.

Берт поднялся и направился к бару обслуживать их.

– О, черт возьми, это о-о-о-очень миленькое местечко, – хихикнула одна.

– Невероятно, как ты его нашла? – воскликнула другая.

Они вели себя так, словно проходили квест, а эта забегаловка была одной из локаций. Ну, так и есть. Я забился в угол своей кабинки, желая только одного – чтобы меня оставили в покое.

Их хихикающая группа поспешила к бару.

– Что я могу предложить вам, дамы? – спросил Берт.

Они вскинули руки вверх и хором крикнули:

– Виски!

Я закрыл глаза и снова оказался на той лодке.

– Это просто потому, что Любимица Америки Мэгги Мэй не может разговаривать. А если бы могла, то, держу пари, выразилась бы как-нибудь более поэтично, – он замолчал, и его глаза округлились. – НАРУШИТЕЛЬ! Я только что упомянул в разговоре имя девушки! Мне нужна штрафная рюмка! Виски! – он направился за бутылкой на другой конец раскачивающейся лодки. Пошатнувшись всем телом, Рудольф едва не выпал за борт. Я крепко вцепился в него, пытаясь втащить обратно.

Я потряс головой. Стоп. Сейчас единственная цель – это добраться до задней двери и незаметно выскользнуть отсюда. Но одна из девушек все-таки заметила меня.

– О. Мой. Бог, – она даже присвистнула.

Я склонил голову к столу и попытался не привлекать к себе внимания.

– Тиффани! Смотри, это?..

Одетая в белое девушка повернулась ко мне.