Облажаться по-королевски - страница 10
Я фыркаю, преодолевая шок.
- Я не буду спать с вами за деньги.
- Почему нет?
- Потому что я не проститутка.
- Конечно, нет. Но ты молода и красива, я красив и богат. Более приемлемый вопрос: почему мы уже не трахаемся?
Это сильный аргумент. Подождите, нет-нет, не так. Это плохой аргумент. Плохой, грязный, дикий - дерьмо! Николасу, кажется, нравится смотреть, как я все обдумываю. И, Боже, я думаю об этом. После того, как они уйдут, я буду думать об этом вновь и вновь, вплоть до мельчайших деталей. Но если отбросить фантазии, я просто не из тех девушек, которые идут на что-то подобное в реальной жизни.
- Нет.
- Нет? - он выглядит искренне потрясенным. И разочарованным.
- Нет, - повторяю я. – Это было бы неправильно.
Он проводит пальцем по нижней губе, оценивая меня. Говоря о размерах, у него большие пальцы. Длинные, с чистыми, подстриженными ногтями.
- У тебя есть парень?
- Нет.
- Лесбиянка?
- Нет.
- Тогда это самое правильное, что ты можешь сделать.
Я вздергиваю подбородок и скрещиваю руки на груди.
- Мое достоинство не продается.
Николас наклоняется вперед, пожирая меня глазами.
- Я не хочу вставлять член в твое достоинство, любовь моя. Я хочу вставить его в другие места.
- У вас на все есть ответ?
- Вот ответ - двадцать тысяч долларов.
Черт возьми! У меня отваливается челюстью, и если бы у нас летали мухи, я бы поймала их все. Эти великолепные глаза заглядывают в глубину меня, притягивая.
- Ты не пожалеешь, клянусь.
И теперь мысли о деньгах - обо всех этих деньгах - затмевают мысли о сексе. То, что я могла бы сделать с такими деньгами... заменить водонагреватель, оплатить долги, отложить немного на обучение Элли во втором семестре. Господи, как заманчиво. Но после того, как деньги уйдут - а они уйдут быстро – останется мое отражение в зеркале. Мне придется смотреть на него каждый день.
- Думаю, мы оба ошибались. - Я пожимаю плечами. - Некоторые вещи не продаются ни за какие деньги.
Саймон хлопает в ладоши.
- Молодец, милая. Оптимизм побеждает. Кстати, этот пирог фантастический - вы сказали, что сами их делаете? Вам следует написать поваренную книгу.
Я ему не отвечаю. Николас все еще смотрит мне в глаза - я не могу отвести взгляд.
- А может, я просто пытаюсь купить что-то не то. Иногда корова не продается, но молоко не всегда должно быть бесплатным.
Ладно, теперь видно, что он пьян, потому что в этом нет никакого смысла.
- Не хотите объяснить, что это значит? - он смеется.
- А как насчет поцелуя? - дыхание покидает мои легкие одним большим свистом. И то, что он говорит дальше, перекрывает доступ новому глотку воздуха. - Если я не попробую их в ближайшее время, то сойду с ума.
Я никогда не задумывалась о своих губах. Думаю, они красивые, естественно пухлые и розовые - пару раз в день я использую бальзам для губ с малиновым вкусом, иногда масло ши.
- Пять тысяч долларов.
Я бы поцеловала его бесплатно. Но есть что-то волнующее - почти лестное, в больном, извращенном смысле - в том, что он делает подобное предложение. Потому что он хочет этого достаточно сильно, чтобы заплатить за него.
- Пять тысяч долларов? За поцелуй?
- Именно это я и сказал.
- С языком?
- Без него это не настоящий поцелуй.
Я колеблюсь еще мгновение. Достаточно долго, чтобы Николас... все испортил.
- Просто скажи «да», детка. Тебе явно нужны деньги.
Охаю, прежде чем успеваю остановиться. Не думала, что четыре слова от незнакомца могут причинить такую боль. Вот мудак. Тысячи разных вещей - унижение от того, что мне в лицо бросают обстоятельства, в которых я оказалась, разочарование, что этот мужчина - этот великолепный, соблазнительный мужчина - думает, что я какой-то благотворительный случай, стыд, который приходит вместе с борьбой. В мгновение ока я вижу кофейню со стороны: облупившаяся краска, сломанный замок, потертые стулья и потрепанные занавески, которые перестали быть шикарными много лет назад.
- Черт возьми, Николас, - говорит Саймон.
Но тот просто смотрит на меня, ожидая, эти высокомерные зеленые глаза светятся предвкушением. Поэтому я даю ему то, чего он ждет.
- Руки под стол, - приказываю я. Он улыбается еще шире, кладет фляжку в карман и делает то, что ему говорят. - Закрыть глаза.
- Мне нравятся женщины, которые не боятся брать дело в свои руки.
- Больше никаких разговоров.
Он сказал более чем достаточно. Я наклоняюсь, все время держа глаза открытыми, запоминая каждую черточку этого лица, чувствуя на своей щеке его теплое дыхание. Так близко, что вижу тень щетины на его подбородке и на секунду позволяю себе задуматься, каково это – чувствовать ее на животе, бедрах - везде. Потом одним движением беру его тарелку… и размазываю яблочный пирог о его глупое красивое лицо.
- Поцелуй это, засранец. - Я выпрямляюсь и швыряю чек на стол. - Вот ваш счет, оставьте деньги на столе. Вот дверь - воспользуйтесь ею, прежде чем я не вернулась с бейсбольной битой и не показала вам, почему меня прозвали Бейбом Рутом.
Я не оглядываюсь, когда иду на кухню, но слышу бормотание.
- Хороший пирог.
И если я еще об этом не знала, теперь я уверена: мужики - отстой.
ГЛАВА 4
Николас
В замке Анторп есть стена, на котором развешено оружие, используемое королевской семьей на протяжении веков. Мечи, сабли, кинжалы - на лезвиях некоторых еще осталась кровь. Одним из таких видов оружия является булава, известная как шар на цепи, - двухфутовая дубинка, к которой цепью прикреплен тяжелый, шипастый шар.
