Облажаться по-королевски - страница 24

- Уверена.

- Вот на что похожа идея стать королем. Охренительный момент.

Оливия делает шаг вперед, но теряет равновесие, спотыкаясь о высокий каблук, и я ее ловлю. Она сталкивается с моей грудью, я обнимают ее, и мои ладони оказываются на ее пояснице... и так там и остаются. Ее восхитительно мягкие груди прижимаются к моей твердой груди, мы замираем, глядя друг на друга, наше дыхание смешивается.

- Проклятые сапоги, - шепчет она так близко от моих губ. Ее улыбка притягивает меня.

- Мне нравятся эти проклятые сапоги. Увидеть их на тебе - и ничего кроме них - действительно сделало бы мой день.

А потом я опускаю голову, и Оливия тянется ко мне, и мы тянемся друг к другу. Ее шелковистые волосы скользят по моим пальцам, когда я касаюсь ладонью ее щеки. Моя улыбка исчезает, сменяясь чем-то более диким, более отчаянным. Жаром и голодом. Потому что сейчас я собираюсь ее поцеловать - и когда ее сердцебиение учащается возле моей груди, я знаю, что она это понимает. Хочет этого так же сильно, как и я. Мой нос касается ее носа, и эти темно-синие глаза медленно закрываются... а потом Логан громко откашливается. Многозначительно.

Проглатываю проклятие и смотрю вверх.

- Что?

- Вспышка камеры.

- Черт. Где?

Он вздергивает подбородок.

- Крыша высотки. Девять часов.

Поворачиваюсь спиной к городу, прижимая Оливию к груди.

- Нам нужно зайти внутрь.

Оливия выглядит восхитительно ошеломленной. Она смотрит через мое плечо на темное небо, затем позволяет мне завести ее внутрь.

- Такое часто случается?

- К сожалению. Объективы камер для дальней съемки точны, как снайперские винтовки.

Оказавшись в комнате, вижу губы Оливии, растянутые в длинный, широкий зевок, и стараюсь остановить череду непристойных мыслей. Черт, но ее рот прекрасен. Если я не попаду туда в ближайшее время, это может меня убить.

- Прости. - Она прикрывает рот. - Мне очень жаль.

- Не извиняйся. - Смотрю на часы - уже за полночь. Она провела на ногах весь день и ей снова вставать в четыре часа. - Мне следовало забрать тебя пораньше.

Она качает головой.

- Все было чудесно. Не помню, когда в последний раз мне было так весело. Думаю, прошла уже целая вечность.

Хочу попросить ее остаться. Ей будет так легко выскользнуть из этого платья и лечь в роскошную кровать, находящуюся в комнате в конце коридора. Но... она скажет «нет» - я это чувствую. Слишком рано. И она все равно не сомкнет глаз - я не дам ей спать всю ночь.

Указываю на дверь, как джентльмен, которым не являюсь.

- Тогда давай отвезем тебя домой.

Всю дорогу до дома Оливия прижимается головой к моей руке. Наши ноги касаются друг друга, наши руки переплетены на моем бедре. Слегка поворачиваю голову и вдыхаю жасминовый аромат ее волос.

По кабельному идет шоу «Моя странная зависимость» - одну из самых безумных вещей, которые я когда-либо видел, показали в эпизоде об одном онанисте, одержимом нюханием женских волос. Прости, что осуждал тебя, придурок. Теперь я понимаю.

- Ты фантастически пахнешь.

Она поднимает голову, ее глаза светятся озорством. Затем она прижимается лицом к моей груди - и вдыхает так глубоко, что практически втягивает в нос мою рубашку.

- Мне тоже нравится, как ты пахнешь, Николас.

Машина подъезжает к тротуару и останавливается. И я собираюсь спросить, могу ли я снова понюхать ее завтра, но из динамика доносится голос Логана.

- Оставайтесь в машине, Ваша Светлость. Возле двери мисс Хэммонд бродяга – мы с Томми позаботимся о нем.

Оливия резко отскакивает от меня, мгновенно напрягаясь. Смотрит в окно, сжимая подлокотник так, что костяшки пальцев белеют.

- О нет... - ее слова едва слышны, прежде чем она распахивает дверь и выбегает.

ГЛАВА 9

Оливия

- О нет...

Для маленьких девочек отцы - герои - по крайней мере, хорошие отцы. Высокие и красивые, сильные, но терпеливые, с глубоким голосом, произносящим самые мудрые истины.

Мой отец был хорошим человеком.

Охотником за монстрами под кроватью, специалистом по печенькам перед обедом, ободряющим, защищающим, примером того, каким должен быть настоящий мужчина. С большими и мозолистыми руками работяги - сильными, но нежными. Он держал маму за руку, будто та была драгоценным произведением искусства. О, как он любил маму. Это было в каждом его движении, в каждом слове. Его любовь к ней была светом в его глазах и дыханием в его легких.

Я похожа на него - его черные волосы, форма глаз, длинные руки и ноги. Я гордилась тем, что похожа на него, потому что, как и все маленькие девочки, считала своего отца непобедимым. Неодолимым. Стеной, которая никогда не рухнет.

Но я ошибалась.

Один ужасный день... один ужасный момент на платформе метро... и вся эта сила просто растворилась. Как тает свеча, превращаясь в кучу воска. Во что-то неузнаваемое.

- Папочка? - я опускаюсь на колени. Позади меня приближающиеся шаги Николаса спотыкаются и останавливаются. И унижение щиплет меня за пятки, когда я представляю, как это должно для него выглядеть.

Но сейчас у меня нет на это времени.

- Папа, что случилось? - его глаза пытаются отыскать мои, а пары виски обжигают мои ноздри. - Ливи... Привет, милая. Не могу... что-то не так с замком... не могу вставить ключ.

Он пытался воспользоваться входной дверью в нашу квартиру. Он мог просто пройти через кофейню, но не знал о сломанном замке, который я до сих пор не починила. Ключи выскальзывают у него из рук.