Жена Кукловода - страница 111
— Как вы тут? — только и смогла выдохнуть она.
— Судьба, — радостно улыбнулся Каверин. — Это судьба. Приехал снимать постановочное фото в готическом антураже: готика снова в тренде. Два дня в Праге, потом по замкам: Глубокая на Влтаве, Орлик, Штернберг, Локет, ну и Крумлов. Можно присесть?
Она указала на свободный стул.
Каверин уселся, закинул ногу на ногу, и деликатно, но с интересом разглядывал ее.
— А я много о вас слышал, — произнес он лукаво. — Успешная писательница. Новый роман «Воспитание Евы» — бестселлер.
— Так получилось, — смутилась она. — Да вы тоже, смотрю, процветаете.
— Не жалуюсь, — ответил Каверин уклончиво. — А как ваш сын?
— В Милане, — с гордостью сказала Людмила, — стажируется в «Вог» на показах Дней Моды.
— Он, правда, очень талантлив, — сказал Каверин, — это не лесть. Далеко пойдет. Всего семнадцать, а уже «Вог»!
Людмила молча улыбнулась, в благодарность за комплимент сыну.
— А как господин Сикорский?
Людмила посмотрела на него с укором.
— Только не говорите, что не знаете.
— О чем? — немного фальшиво удивился он.
— Уже год мы не вместе. Я уехала в Прагу, к сыну. И больше не вернулась.
Людмила не знала, зачем все это сказала Каверину. Но отчего-то солгать не смогла.
Он усмехнулся. Отвел взгляд, будто хотел скрыть мелькнувшую в глазах радость.
— Значит, все-таки, правда. А я не мог поверить.
— Так вы знали.
— Каюсь, — сказал Каверин виновато. — Но я, правда, не верил. Пару раз встречал его, то одного, потом с какими-то…
Он осекся, посмотрел тревожно в ее глаза. Ее опять, как тогда, еще в Питере, обожгло тоской. Затаенной, давней, с которой Каверин, видимо, свыкся и привык скрывать.
Но Людмила равнодушно произнесла:
— Не стесняйтесь. Меня уже мало заботит, как часто господин Сикорский меняет рабынь. А вы? Все практикуете?
— Давно уже нет, — вздохнул Каверин. — Как-то потерял интерес. Да и весь этот антураж… Правила, уставы… Сами знаете, я не в ладах со всякого рода правилами.
Людмила усмехнулась. Горько и с досадой.
Он смутился, поняв, что сказал совсем не то.
Неловкое молчание начинало раздражать, становилось невыносимым.
Людмила допила свой чай и позвала официанта, чтобы расплатиться.
Каверин с досадой посмотрел на часы.
— Черт, мне нужно бежать. Так жаль. Мне бы очень хотелось увидеть вас снова. Если, конечно, позволите.
Он взял ее руку и поднес к губам. Его пальцы были сильными и теплыми, а губы мягкими и осторожными. Людмила вздрогнула, испытывая странное ощущение, будто по коже проскочил слабый электрический разряд. Но оно было явно приятным.
— Завтра у меня две конференции с читателями, — сказала она неожиданно, и удивилась, что совершенно не против увидеться с Кавериным. — Последняя — в «Луксоре». Должна закончиться примерно в шесть.
Он все так же бережно держал ее руку и смотрел на нее странно: грустно и с надеждой. А Людмила не спешила высвободиться. А ведь когда-то ее трясло от одной мысли о том, что Каверин может к ней прикоснуться. Только это было так давно. Совсем в другой жизни.
Он нежно погладил костяшки ее пальцев, словно пересчитывая их. Простое движение, невинная ласка. Но Людмиле вдруг стало жарко, хотя в тени, под навесом даже в июле было прохладно.
— Я вас буду ждать у «Луксора». И закажу столик в ресторане. Какой предпочитаете? Традиционный чешский? Или европейский?
— Европейский, — ответила она и опять смутилась. Нечто давно забытое происходило в душе, какое-то неясное предчувствие робко пробуждалось под толстой ледяной коркой, что сковала ее.
— Отлично! Значит, пойдем в «Реноме». Тихий уголок Прованса в Праге. Очень люблю это место.
Каверин выглядел таким воодушевленным, что Людмила окончательно стушевалась. Но прогонять его вовсе не хотелось.
Каверин помолчал, будто не мог решиться озвучить внезапно пришедшую идею, а потом сказал:
— А знаете что? Вы же писатель, вам будет интересно. Поедемте с нами! В Глубокой великолепная библиотека и картинная галерея. А уж легенд наслушаетесь — Локет, Орлик, Белая Дама Крумлова. Только не отказывайтесь сразу наотрез. Подумайте! Обещаете?
Предложение было неожиданным. Но очень заманчивым. Людмила давно задумала цикл исторических авантюрных романов о чешском средневековье, но все не хватало времени посетить легендарные замки.
— Хорошо. Я подумаю.
С сожалением Каверин отпустил руку Людмилы и встал. Уже сделал шаг, но обернулся и сказал:
— Да, кстати. Случайно узнал, что Анна Черкасская вышла замуж. Хороший парень, программист, насквозь ванильный. Свадебные фото делал мой друг.
Несколько раз нетерпеливо просигналил автомобиль. Каверин поморщился.
— Это за мной, так жаль. До завтра!
— До завтра.
Людмила смотрела вслед Каверину и вспоминала дождливый питерский полдень, бистро «Декабрист» и мутное расчерченное дождевыми струйками оконное стекло. И полный тоски прощальный взгляд. Она вздохнула и машинально провела кончиками пальцев по своей руке, повторяя его мимолетную ласку. Теплое, еще не осознанное ею чувство мягкой кошачьей лапкой тихонько тронуло что-то в ее груди. Там, где билось сердце.
Хрустальный гроб, где похожим на смерть сном спала Прекрасная Принцесса, с тихим мелодичным звоном треснул, покрывшись сеточкой тонких, как волоски, трещинок.
***
Ужин пятницы в гостиной. Белоснежная накрахмаленная скатерть, потрескивают свечи, грани хрустальных бокалов отражают дрожащее пламя, негромкая музыка: «Коста Дива» в исполнении Анны Нетребко.
