Жена Кукловода - страница 69
Она смотрела на подарок, и ей казалось, что сердце перестало биться. Пальцы безвольно разжались и, сверкнув огненно-рыжими кудрями, кукла упала на пол, удивленно раскрыв свои ярко-зеленые глазки на бледно-молочном фарфоровом личике. В точности как у рыжей Лили.
Руслан тряс ее за плечи, что-то говорил… Людмила видела, как шевелятся его губы, но не могла разобрать ни слова. Словно в телевизоре выключили звук.
В груди разливалась жаркая боль, голова наполнилась белым шумом…
— Милочка, родная… Что? Что болит?
Наконец голос Руслана прорвался в ее сознание. Она почувствовала у губ холодное стекло…
— Выпей… ну же… давай…
Сделала послушно глоток. Скривилась от мерзкого вкуса кордиамина.
Руслан на руках отнес ее на диван, бережно опустил, подложил подушку. Сел рядом, сжал запястье, считая пульс.
— Так… рассказывай. Что стряслось.
Людмила поняла, что если сейчас же не выпустит из груди эту мерзкую, страшную тайну, то она разорвет ее изнутри…
…Когда закончились слова и слезы, Людмила закрыла глаза, чтобы не видеть, как окаменело лицо Руслана, как потухли глаза и побелели губы…
Секунды падали в пустоту, страшные, мертвые.
— Кто-то еще знает?
Людмила покачала головой.
Потом выдавила из себя:
— Только Анна… она помогла удалить фото…
— Так он еще и сфотографировал?!
Руслан вскочил, хрустнул суставами пальцев, нервно прошелся по комнате. Снова сел рядом.
— Точно удалили?
Людмиле так хотелось, чтобы он перестал задавать эти нелепые, ненужные вопросы, просто обнял ее, заслонил собой, согрел. Снова заворочалась обида.
— Я не знаю… Анна сказала, что должны были удалиться…
Руслан снова вскочил. Вышел в коридор, взял зачем-то в руки телефон, покрутил его, бросил на журнальный стол.
— Сволочь! Знает, что мы не можем заявить в полицию. И сделал все руками сабы! Подонок…
Злые, колючие слова больно били Людмилу по щекам, оставляли металлический вкус во рту.
— Перестань…
Но Руслан ее не слышал, все расхаживал по комнате, говорил, говорил, говорил…
— Прекрати! Слышишь!
Отчаяние, с которым она выкрикнула эти слова, заставило его остановиться и замолчать.
— Как мне… — снова болело в груди, и затылок наливался тяжестью, — нам… дальше…
Еще несколько секунд он стоял остолбенело, будто пытался осознать ее слова.
А потом Людмила не смогла дышать. Он стиснул ее в объятиях, начал целовать исступленно, жарко — в шею, в губы, в щеки.
— Прости… прости меня… я так виноват… виноват…прости…
От его тепла, сбивчивого шепота, в груди у Людмилы будто разжались тиски, сжавшие сердце. Она сладко и безутешно разрыдалась, уткнувшись в его плечо.
Уснули только под утро. Руслан гладил ее по волосам, целовал нежно, бережно, шептал:
— Я никогда больше не оставлю тебя одну. Никогда.
Утром первым делом Людмила с омерзением подобрала с пола и выбросила куклу с разбитой фарфоровой головой. Руслан вышел к завтраку сосредоточенный и серьезный. Его мрачная решимость пугала.
— Родной, что ты задумал?
— Не волнуйся. Он свое получит. И эта дрянь тоже.
— Только, прошу тебя, не вмешивай в это Шталя. Не хочу, чтобы он знал…
Руслан погладил ее по щеке.
— Думаю, ему все и так расскажет Анна. У нее нет секретов от Мастера. И быть не может. Так что он в курсе.
Людмиле стало мерзко от того, что ее муж опять побежит к учителю, как школьник, у которого отняли бутерброд.
— Пожалуйста, давай все решим без доктора. Я знаю, что он для тебя значит… но это касается только нас…
В зале запиликал телефон Руслана. «Это точно Шталь, — обреченно подумала она.
Как только муж вышел, на нее снова навалилась паника. Опять в голове промелькнули страшные, постыдные картинки, в уши ввинтился ненавистный голос: «Кончи для меня…»
Стало нечем дышать, в груди разлилась тупая боль.
— Мила? Тебе плохо? Опять?
Сильные пальцы сжали ее запястье.
— Постравматика вещь коварная. Обострился твой невроз.
Руслан потянул ее за руки, обнял, прижал к себе.
— А давай ко мне в отделение, а? Отдохнешь, полежишь. В платное. Там хорошо, тихо. Будешь гулять в парке, витамины, гидромассаж.
— Я ненавижу больницы. Ты же знаешь.
— Хорошо, хорошо. Значит амбулаторно.
Руслан мягко поцеловал ее в висок.
— Это был Шталь. Он в курсе. Сказал, что примет меры к Каверину и Лили. Очень жесткие.
Людмилу передернуло от омерзения. Вспомнилась та встреча у Шталя, «примирительная процедура», как тот ее называл.
— Я не перенесу этого…
— Чего? — удивился Руслан.
— Как тогда, с Анной… Примирение…
— Никакого примирения быть не может. Каверин и Лили станут изгоями. Бессрочно. Лили сможет вернуться, но только в качестве публичной сабы. Господину Кею будет навсегда закрыт путь в сообщество.
Руслан произнес это с торжеством. Но Людмиле нисколько не стало легче.
— Вдруг у нас не получилось? С фото…
Руслан сжал ее еще сильнее.
— Забудь, родная. Я обо всем позабочусь.
Потом отпустил и мягко подтолкнул в спину в сторону коридора.
— Дай-ка мне твой телефон.
Людмила удивилась, но перечить не стала.
Принесла телефон и протянула его мужу.
— Так… Вот его номер… сейчас…
Руслан набрал и отправил какую-то смску.
— Что ты задумал? — тревожно спросила Людмила.
— Назначил Каверину встречу. От твоего имени, — спокойно ответил Руслан.
— Не надо… я не пойду… не смогу…
Руслан взял ее лицо в ладони, стер большим пальцем мокрую дорожку со щеки.
