Жена Кукловода - страница 79
В прихожей хлопнула дверь, сердито, сильнее, чем обычно. Портфель шлепнулся об пол.
— Антоша? Случилось что?
Сын протопал через зал к себе, буркнул:
— Нормуль.
Дверь в комнату закрылась, не оставляя шансов на разговор по душам.
Людмила прислушалась. Включил ноутбук, что-то бурчит себе под нос. Расслышала обрывки: «Опять этот Чернов… не победить». Поняла, что речь идет об областном фотоконкурсе. Как жаль, что Анна улетела со Шталем в Швейцарию! Теперь сыну даже не с кем посоветоваться. Конечно, можно было позвонить, но Людмила чувствовала — подруге вовсе не до Антошкиных проблем.
Осторожно постучала.
— Мам, не сейчас!
Упрямец. Вылитый папочка.
Решительно открыла дверь. Вошла и села на постель.
— Выкладывай.
Возмущенное пыхтение, сердитый взгляд исподлобья.
— Давай-давай. Нечего дуться как мышь на крупу.
— Вот.
Антошка сунул ей в руки планшет.
«Для участия во втором туре областного конкурса фотографии «Мой неповторимый Город» отобраны следующие работы…»
Дальше шел список имен, среди которых Людмила разглядела: «Сикорский А. 15 лет».
Непонимающе посмотрела на сына.
— Так это замечательно! Чего злишься?
— Дальше читай, кто со мной, видишь? В моей группе до восемнадцати лет? Петька Чернов!
Антошка стукнул кулаком по столу от досады.
Петр Чернов с первых дней был его вечным соперником во всех конкурсах. Его папа был главой администрации Октябрьского района, и победы, мягко говоря, нечестными.
— Это капец. Такой шанс получить стипендию в Праге накрылся…
Антошка чуть не плакал.
Людмиле хотелось ободрить сына, пообещать, что все будет хорошо. Но это значило бы солгать ему.
Вечером, когда Руслан пришел с работы, и вся семья собралась в зале перед телевизором, она произнесла:
— Антон вошел в финал областного конкурса. Главный приз какой помнишь?
В груди стало больно от дурного предчувствия, будто закрутились острые шестеренки, царапая до крови.
Руслан оторвался от телевизора, потер лоб и виновато спросил:
— Не очень… Какой?
Антон возмущенно хмыкнул.
— Стипендия в Пражской академии! И мне ее не видать. А Петьке она нафиг сдалась? Он бездарь!
— Почему не видать?
Людмила пристально посмотрела на мужа. То ли действительно не понимает, то ли просто делает вид? И то и другое было обидно.
Боль в груди стала сильнее и острее, она несколько раз сжала и разжала пальцы на левой руке. Руслан немедленно отреагировал — вскочил и метнулся на кухню, за лекарствами.
— Сейчас обезболю… потерпи, родная.
— Я в порядке! Потом, сейчас разговор о другом…
— Разговор может подождать. Главное — твое здоровье. Рукав закатай.
Руслан уже стоял рядом со шприцем, одноразовой спиртовой салфеткой в одной руке и
жгутом в другой.
— Сын, помоги.
Антошка нахмурился, но промолчал и взял в руки резиновую полоску.
Людмила подтянула рукав толстовки и отвернулась, чтобы не видеть, как игла входит в ее тело. Она всегда всем существом ненавидела уколы. А их уже было столько…
— Кулаком поработай… вена уходит.
Мерзкое ощущение от иглы, протыкающей упругую стенку сосуда, легкое головокружение от обезболивающего. Боль отступила, растаяла. Но не ушла. Она никогда не уходит насовсем.
— Так что там с конкурсом?
Руслан произнес это с легким раздражением.
— Да ничего, — в тон ему ответил Антошка. — Проехали. Все будет как всегда…
— И дались тебе эти конкурсы, эта Прага. Почему бы не продолжить династию…
«Как же иногда Рус напоминает своего отца», — подумала Людмила.
— Ну какой из него медик, — улыбнулась она.
Улыбка вышла натянутой.
— А фотография — это серьезная профессия? — не унимался Руслан.
— Все, я сказал, закончили, — психанул Антошка, резко встал с кресла и метнулся к себе в комнату. Дверь захлопнулась с грохотом, даже стена вздрогнула.
— Не смей хлопать дверью! — вспыхнул Руслан, и хотел встать, но Людмила удержала его за руку.
— Оставь. Неужели не понимаешь? Это же мечта! Пожалей его… и меня.
Руслан тут же стушевался и виновато произнес.
— Прости. Как ты? Лучше?
— Лучше. Не уходи от разговора. Неужели мы ничего не можем поделать с сынком этого чинуши Петрова? Опять Антошку прокатят, как на городском.
Руслан нахмурился, презрительно скривил губы.
— Ты же знаешь. Взяток я давать не стану. Сам никогда не возьму, и давать — тоже преступление!
— Я не про взятки! Может, кто из твоих пациентов знает членов комиссии?
— Мила…
Людмила вздохнула, понимая, что продолжать бессмысленно. Руслан не станет помогать. Стало горько и обидно.
На объявление результатов конкурса участников и зрителей собрали в Белом Зале Комитета по культуре администрации Санкт-Петербурга на Невском. Руслан как всегда был занят — две сложные операции в платном отделении, поэтому группой поддержки Антошки стали мама и бабушка Таня.
Людмила смотрела на сына — в костюме, белой рубашке и галстуке он выглядел таким взрослым. Нахмурился, на лбу такая же «складка гордецов», как у отца. Сжал кулаки, так что костяшки побелели. Попыталась обнять его, чтобы успокоить, но Антошка отстранился.
— Мам…давай без этих нежностей.
Бабушка Таня нервно поправляла на шее новый шарфик и комкала в руке платочек.
Места для финалистов были в первом ряду, но родственникам и сопровождающим сесть рядом с ними не позволили. Людмила сжала руку сына, ободряя, но сердце заныло от тревоги.
