Обреченные обжечься - страница 100
Все замерли, пытаясь то ли понять сказанное, то ли вспомнить, о чём идёт речь.
– Хммм… Верно, – заметила Пандора.
Я тоже начала припоминать.
– На нём было изображено что-то очень ценное… Ведь так?
Фотография, о которой Белла говорила, была чёрно-белой. Это было первое совместное фото отца с мамой. Незадолго перед трагедией она поместила его в винтажную позолоченную рамку и подарила отцу. Три года назад, после рождения Мии, отец вставил в эту рамку фото Миши с её детьми, спрятав то другое фото в столе своей мастерской. По-видимому мама показала Изабелле эту фотографию прежде, чем подарить её отцу, потому что после того, как фото появилось на этой треноге, Белла ни разу не появилась у нас в гостях – не успела.
– Где оно? – не опуская рамку с новым фото, интересовалась Белла. – Я хочу вспомнить, что на нём.
Все замерли.
– Зачем? – от неожиданно раздавшегося голоса отца по моей коже мгновенно пробежали мурашки и разлился холодок.
– То фото вставила в эту рамку и подарила тебе я.
Глава 53.
– Не может того быть! – воскликнула Пандора, резко вскочив со своего места, и уперлась обеими кулаками в стол, словно желая его перепрыгнуть.
Все молчали, словно поражённые громом. Прошло ещё полминуты, продлившейся вечность, когда Пени вдруг произнесла, выводя в воздухе пальцами: “Но ведь Изабелла не видела того фото в этой фоторамке”.
– Она не могла знать, – вдруг произнесла трещащим голосом Айрис, и все вновь пронзили взволнованными взглядами Изабеллу, всё ещё вытягивающую перед собой фоторамку с “не тем фото”.
Моё сердце разрывалось. Перед нами стоял другой человек?..
Её глаза вспыхнули. Не выпуская фоторамку из рук, она неожиданно начала расстёгивать свою блузку снизу вверх, пока мы, затаив дыхание, смотрели на неё округлившимися от шока и непонимания глазами. Никто не пытался её остановить.
Расстегнув блузку ровно до солнечного сплетения, она неожиданно подняла её левую часть и оголила свои обтянутые светлой кожей рёбра. Моё сердце остановилось. Родимое пятно в виде облака, красотой которого я восторгалась всё своё детство, оказалось на рёбрах под левой грудью.
– Я не Белла, – приглушённым тоном оборвала немую тишину женщина. – Я Стелла.
…В этот момент я перестала существовать…
Белла со Стеллой были зеркальными близнецами. В буквальном смысле отражением друг друга. Изящное родимое пятно в виде облака, которое располагалось у Беллы на ребре под грудью справа, Стелла носила на ребре слева. Об этом знали все.
Глава 54.
Начался хаос. Все повскакивали со своих мест и, срываясь на крики, начали бурно обсуждать произошедшее. Я же встала у стены и, упершись руками в бока, пытаясь вспомнить, как дышать, накренилась вперёд, борясь со звоном в ушах. Только отец и Она стояли неподвижно и молча по разные стороны стола, сверля друг друга неотрывными взглядами.
В голове набатом звенел лишь один вопрос: “Как такое возможно?!”…
Осознавать, что вокруг меня происходит, я начала со взгляда на Пандору. Судорожно пытаясь понять, что перед ней предстала одна дочь вместо другой, она рухнула обратно на свой стул и теперь допивала бутылку красного сухого прямо из горла.
Неожиданно Джек схватил Её за руку и, заглянув Ей в лицо, голосом, вызвавшим внутри меня волну боли, произнёс:
– Нет, ты Белла!.. Ты не можешь быть ЕЙ!.. Ты моя мать!..
Говард обошёл стол и взял Её за ту же руку.
– Конечно же ты Белла! Ты ведь сама знаешь!..
Боль начала душить моё горло. Они теряли так больно, как я сейчас обретала…
Стол обошёл отец и, взяв Её за другое предплечье, едва уловимо потянул Её к себе.
– Нет, это не Белла, – вдруг произнёс он.
– Кто-нибудь помнит наверняка, где было родимое пятно? – с неприкрытой агрессией вопросил Говард. – Пандора?!
– Ты мне скажи, – отстранив бутылку от губ, ответила захмелевшим и внезапно резко уставшим тоном Пандора, – ведь ты был Её мужем.
– Я помню, – неожиданно уверенным тоном отрезал отец. – Родимое пятно Стеллы было слева.
– Ты можешь ошибаться! – отказывался сдаваться Говард. – Она ведь сама не помнит!
– Я помню, – повторился отец. – Накануне перед трагедией мы занимались любовью. И даже если бы этого не было, я бы никогда не забыл его расположение. Родимое пятно Стеллы слева.
Услышав это, Говард за секунду побледнел до оттенка мела.
– Пандора?!.. – с беззащитной злостью обратился он к седовласой хмельной женщине.
– Ты всё слышал, – взмахнула бутылкой Пандора, – у Беллы родинка была справа.
Говард подсознательно потянул Её за локоть в свою сторону, но отец отдёрнул Её к себе. Я словно наблюдала за перетягиванием приза, и победа в этом деле была настолько важна, что приравнивалась цене целой жизни.
– Тогда где Белла?!.. – не переставал биться в беззащитной злости Говард.
– Тогда… – начал Джек, но запнулся. Он знал правильный ответ, но вместо того, чтобы его озвучить, решил присоедениться к стороне вопрошателей. – Где мама?
– Таша! – неожиданно выкрикнул моё имя Говард, и я вдруг осознала, что уже давно похолодела настолько, что моя кожа побледнела минимум на два тона. – Ты была в той машине! Ты видела!.. Кто был за рулём в тот день?!
– Мама… – одними губами, задыхаясь произнесла я.
– Тогда что она может здесь делать?! – указал на Неё вдруг побагровевший от своего бессилия мужчина. – Таша, вспоминай!
– В машине была Стелла! – хрипя, словно загнанное в тупик животное, которому уже успели перегрызть глотку, выпалила я, не опуская упирающихся в бока рук (это словно помогало мне не хрустнуть напополам и не свалиться на пол замертво).
