Один год жизни - страница 136
— Пап, уже поздно и на улице ливень… — начала цитировать своего подопечного я. — Пожалуй, я останусь ночевать здесь.
— Где это «здесь»?
— В поместье Олдриджей.
— Только не распускай там свои руки, извращенка, — гулко захохотал отец и резко положил трубку, после чего братья расплылись в насмешливой улыбке, переглянувшись между собой теми самыми мужскими взглядами, которые означают: «Ты это слышал?! Я тоже!».
В итоге мы дособрали конструкцию к началу первого часа ночи и, после пробного запуска эшелона, разошлись по спальням. Я отправилась в комнату для гостей, а Роланд решил остаться ночевать в кровати Мартина, отчего тот пришел в полный восторг.
Решив отложить принятие душа до утра, я переоделась в безразмерную пижаму для гостей и залезла под теплое одеяло, дрожа от первой осенней прохлады. Сначала было непривычно засыпать с мыслью о том, что я сплю под одной крышей с Роландом Олдриджем (ведь это далеко не отель!). Затем я задумалась над тем, почему даже не вспомнила о том, что в непосредственной близости ко мне также находится и мелкий Олдридж. В итоге я наплевала на дурацкие мысли и погрузилась в глубокий, беспокойный сон, в котором Роланд Олдридж страстно меня целует, после чего затаскивает меня в эту самую комнату для гостей и кладет моё, отчего-то вдруг ослабевшее тело на кровать, как вдруг останавливается из-за чего-то, что я никак не могу понять. И вот я пытаюсь понять, смотря в ошарашенные глаза Роланда, что же именно пошло не так, пытаюсь изо всех сил осознать, почему он смотрит на меня ошеломленным взглядом, но стук дождя вытаскивает меня из тонкой пелены сна, и я просыпаюсь. Мысленно выругавшись то ли на то, что не досмотрела сон, то ли на то, что Олдридж не завершил начатое дело, я встала с постели и посмотрела на часы — половина седьмого. Похоже, после эпилептического припадка Мартина, у меня начинал вырабатываться хронический недосып на фоне желания контролировать каждое телодвижение мальчика, из-за чего я стала раньше приходить на работу и позже с нее уходить (а теперь даже оставаться на ней на ночь). Приняв душ, высушив и уложив волосы, я, наконец, оделась и отметила, что температура воздуха в комнате явно повысилась с момента моей отключки на мягких подушках — наверное Джонатан включил отопление.
Меньше всего я ожидала встретить на кухне старшего Олдриджа, мирно выпивающего чашку ароматного кофе, хотя и не была удивлена его бессоннице. Естественно он предложил мне присоединиться к его занятию, естественно я согласилась, и естественно это был самый вкусный кофе за всю мою жизнь. Когда же Роланд принялся мыть за мной чашку, у меня в очередной раз отвисла челюсть от повторного удивления — прежде я уже видела его моющим стаканы на моей кухне — так как я всё еще никак не могла привыкнуть к мысли о том, что его руки способны на что-то большее, чем на пересчитывание банкнот и подписание контрактов. Заметив моё замешательство, Роланд с иронией напомнил, что не всегда наслаждался благами роскоши, отчего «нищенские замашки» у него всё еще остались.
Весь оставшийся день мы провели в ленивой неги у разожженного камина, кресло-качалка перед которым, в итоге, досталась мне, так как братья слишком сильно увлеклись борьбой друг с другом за это место. Мы даже не помышляли высунуться на неприветливую улицу, где весь день моросил дождь, поэтому развлекали себя высмеиванием Гектора, железной дорогой, горячим шоколадом с круассанами, которые повар любезно передал нам после обеда, веселыми ответами на звонки Доротеи, которую Роланд чуть до инфаркта не довел необдуманным заявлением о том, что её услуги ему не нужны, забыв доставить слово «сегодня». К вечеру дождь прекратился, и я начала собираться домой, сопровождаемая грустными взглядами братьев.
— Не смотрите на меня так, иначе я и вправду поверю в то, что вы будете скучать по мне, — заулыбалась я, застегивая на себе куртку.
— Честно будем, — наигранно надул нижнюю губу Мартин.
— Честно-честно, — положа правый кулак на сердце, подтвердил Роланд.
— Обещаю прийти уже через десять часов, — усмехнулась я, откинув волосы назад, после чего потянулась к подставке за своим зонтом, вульгарно выделяющемся на фоне более дорогих своих собратьев, чьи отполированные ручки были украшены изысканной резьбой или полудрагоценными самоцветами.
— А я думал, что ты останешься с нами и сегодня, — вдруг и вправду искренне расстроился Мартин.
— Переезжай на постоянное местожительство в комнату для гостей, — неожиданно предложил Роланд.
— Правда?! — обрадовался Мартин, подпрыгнув от счастья.
— Л-л-ладно, я подумаю над этим, — решив больше не расстраивать сегодня мальчика, ответила я, заранее зная свой отрицательный ответ и пытаясь не выдавать своего замешательства. Наконец взмахнув ладонью в ответ на прощальные взмахи братьев, я ретировалась за входной дверью.
Защищаясь от чрезмерной влажности воздуха, я раскрыла зонт, не смотря на то, что небеса даже не моросили. Было приятно выбраться на ночную прогулку после полуторасуточного заточения, пусть даже и самого приятного в моей жизни. Однако, как только я покинула хорошо освещенное Б***-стрит и ступила на тропинку, ведущую вниз в город, мимо заброшенного и опустевшего сада, который после прошедшего накануне шторма неожиданно обнажил свои черные ветви, ощущение комфорта резко улетучилось. Мне вдруг захотелось поскорее оказаться дома, благодаря чему я домчалась до заветного крыльца в два раза быстрее обычного.
— Хотя бы одна явилась, — пробормотал сидящий на своем кресле в гостиной папа и, повысив голос, позвал меня, когда я замешкалась в коридоре. — Дочь моя, подойди ко мне.
