Один год жизни - страница 28

— Это транспортное средство принадлежит новой няни Мартина, — заметил Джонатан, имея в виду Доротею, параллельно помогая Кэрол снять шикарный плащ от Барбери.

— А, так это Ваш, — обратилась блондинка ко мне, после чего её внимание к «раритетной» вещице резко упало. — Очень… Мило.

«Точно милее Ваших новых сисек», — хотела заметить я, но решила не терять рабочее место из-за силикона, который принадлежал даже не мне. Я была уверена в том, что блондинка увеличила себе грудь хирургическим путем — на собеседовании её сиськи выглядели как две новогодние мандаринки. Роланд точно должен был оценить старания этой девушки!

Из-за мыслей о мандаринах я снова улыбнулась.

— Желаю вам приятного вечера, — обратилась я сразу ко всем присутствующим, после чего самостоятельно открыла себе дверь, не дав Джонатану даже шанса добраться до дверной ручки быстрее меня.

— Да-да, — хмыкнула блондинка.

— До завтра, — каким-то странно-вкрадчивым тоном отозвался Олдридж, но я уже не видела его лица, так что не могу предположить, о чем он думал в момент своего ответа.

* * *

На ужин у нас был рис с тушеной фасолью. Конечно не пир, но и не худший вариант. Худший вариант ожидал нас через пару дней, когда денег ни у кого из семьи не останется, а до ближайшей зарплаты, коей являлась зарплата Эмилии, необходимо будет протянуть еще девять дней.

— Всё потому, что у нас адвокатша, а у этой Джудит хренов адвокат, — заключил отец, прожевывая разварившийся рис.

— Дерек! — возмутилась мама.

— А дедушка сказал «хренов», — своевременно заметил Дин.

— Я же просила не выражаться при детях.

— Нет, серьезно, она совершенно не смыслит в своем деле. Ведь она адвокат, а не ветеринар, если я не ошибаюсь? Вроде как пытается защищать наши права, а отвлекается на то, чтобы заглянуть нам в рот. Точнее в карманы. Вытрясла всё до гроша и еще просит. Если хорошенько подумать, её саму можно судить, за безответственное отношение к собственной работе, вследствие чего, в буквальном смысле этого слова, страдают её же клиенты — обычные люди, имеющие несчастье связаться с этой особой. Я вам говорю, если бы она была мужиком — всё было бы в порядке.

— После данного монолога тебя самого могли бы привлечь к ответственности ярые представительницы феминизма, — заметила Эмилия.

— Хорошо, что в нашей семье никто не страдает подобной фигней, — жизнеутверждающе заметил отец.

— А дедушка сказал «фигня», — заметил Дин, бесцельно гоняющий по тарелки отдельные рисинки.

— Дерек! — возмутилась мама. — Дин, перестань повторять за дедушкой всякое безобразие и начни, наконец, есть этот рис, будь он неладен, а не лепить из него замки.

— Я, например, феминистка, — вдруг заявила Эми, — просто не ярко выраженная.

— Ты сама по себе не ярко выраженная, — в точку заметила Тэмми. — Не ярко выраженная феминистка, вегетарианка, сестра. Ты в любой момент можешь быть кем угодно или не быть никем.

— Зато я не страдаю сдвигами крыши, и проблем в отношениях с парнями у меня нет, — язвительно огрызнулась Эми, на справедливое замечание сестры. Эмилия всегда жалила сестру в самое больное место, тем самым пытаясь её унизить.

— Конечно нет. Кроме одной, — вступилась за сестру я, намекая на невозможность Эмилии зачать ребенка. После моего замечания, Эми бросила вилку и резко встала из-за стола, явно давая понять, что она колоссально оскорблена. Так было всегда — Эми ударяла Тэмми во всё еще кровоточащую рану, но никто, даже сама Тэмми, не смел ткнуть носом Эмилию в её собственную боль. Никто кроме меня. Всякий раз, когда старшая сестра переходила рамки дозволенного, Тэмми замыкалась в себе, а отпор за нее давала именно я.

Эмилия ушла из-за стола «красиво», но никто за столом не упрекнул меня за сказанные мной слова, по-видимому прекрасно осознавая, что я права. Только мама с укором посмотрела на меня, как собственно делала всегда в подобных ситуациях, а Тэмми снова замкнулась в себе. Не представляю, как бедняга умудрялась выживать без меня в этом доме.

Глава 16

С наступлением солнечных дней в «самурайском» внутреннем дворике, соединяющем поместье и дом, в котором я работала, развесили подвесные вазоны с пеларгонией, которая только начинала зацветать красивым, малиново-алым цветом. В горшках, расположенных по углам двора, уже расцветали первые, бледно-розовые тюльпаны, а плющ на перилах, отделяющих деревянные дорожки от газона, зазеленел буквально за двое теплых суток.

Якоб, шестидесятилетний садовник, неплохо справлялся со своей работой. В один из солнечных апрельских полдней, я помогла ему установить по центру внутреннего дворика небольшой, деревянный, садовый столик и тройку шезлонгов, входящих к нему в комплект.

С наступлением мая, всё своё свободное время, которое в основном выпадало до часа дня, когда Мартин был занят учёбой, я теперь проводила не в кресле-качалке у камина, а в цветущем и пахнущем внутреннем дворе. С утра здесь было достаточно прохладно, поэтому я ютилась в его крайнем правом углу, который к половине десятого уже был залит теплыми лучами майского солнышка. К полудню же солнечный свет разрастался почти на всю территорию двора.

Я никогда не боялась, что меня здесь кто-нибудь заметит, хотя именно этот двор соединял главный особняк с домиком Мартина. Джонатан, как и весь штат прислуг, обитал в особняке, и даже если бы он застал меня валяющейся на шезлонге, мирно читающей какой-то невероятно дорогой глянцевый журнал, который могли себе позволить выписывать лишь жители Б***-стрит, я бы не смутилась, так как проводила здесь своё время только после того, как все мои обязанности были ответственно исполнены.