Сдаться ты всегда успеешь - страница 41

- Машенька, что такое? - я мгновенно оказался возле нее и увидел, как от боли по ее лицу заструились слезы.

- Наталья зво...ааа... - громко простонала она, сжавшись в комок.

- Что болит, родная? - взволнованно спросил я, подхватывая ее на руки и неся на диван.

- Сестра Гриши... аааа, Господи, что же так больно, она хочет отсудить себе квартиру, ай-ай-ай, аааа... - Все тело дрожало от страха за любимую, Мишка спрятался за диван, с явной тревогой в глазах наблюдая за мамой, а я уже набирал номер скорой. - Как же больно, как больно, Господи. Как можно посметь забрать у ребенка хоть что-то?

- Маша, прошу, ничего не говори, может, будет не так больно, - попросил я, едва не матерясь на ту сволочь, посмевшую покуситься на имущество ребенка.

Вызвав скорую помощь, я сразу же позвонил Тане, понимая, что если Машу заберут в больницу, ребенка везти с собой - не самая лучшая идея, по крайне мере - не сейчас.

- Мишутка, пойди, пока поиграй, скоро приедет тетя Таня и заберет к себе, а вечером я приеду, - взволнованным голосом попросил я, после чего сын кивнул и, подойдя к маме, обнял ее за шею.

- Мамочка, я тебя люблю, - произнес сын отчетливо, и я клянусь, сам едва ли не заплакал от смешанных чувств.

-И я люблю тебя, сыночек. А теперь иди, - после этих слов девушка скривилась, и я понял, что она изо всех сил сдерживает себя, чтобы не застонать от боли.

Скорая помощь и Таня прибыли практически в одно время, а когда фельдшер осматривал Машу, я стоял за диваном, крепко сжимая ее руку. Волнение усилилось, когда я заметил под любимой пятно крови. Внутри все стянулось в тугой узел, и мне казалось, я вот-вот сойду с ума.

- Вы беременны?

- Что? - не сразу понял вопрос.

- Скорее всего, это связанно с беременностью.

- Но у нас не было никаких... ааа... - снова простонала Маша, и практически до боли сжала мою руку.

- Мы забираем ее, здесь нужен гинеколог, - поведал мужчина в белом халате и, поднявшись, пригласил санитаров, осторожно перекладывая мою девочку на носилки.

Следующие пару часов проходили, словно в какой-то пелене, белые стены больницы въелись в глаза настолько, что казалось, закрой я веки, все равно будет светло. Врачи сновали туда-сюда, кто-то входил в палату, кто-то выходил, но ни один врач за два часа не подошел ко мне, чтобы сказать, что с любимой все хорошо. Сердце сжималось от страха и незнания, и мне даже показалось, что я постарел лет на десять, ибо так хреново я себя ощущал только в день смерти Мишкиной мамы.

Когда дверь палаты открылась, и ко мне подошел заведующий гинекологическим отделением, казалось, что прошла вечность. Но не это меня огорчило больше, а то, какое у него было выражение лица - приговаривающее, и не обещающее ничего хорошего.

- Вы муж? - неуверенно поинтересовался он, а я лишь кивнул, пристально смотря в его глаза. - У вашей жены была внематочная беременность, мы сделали ей операцию, и теперь ее здоровью ничего не угрожает.

Я застыл от понимания, что у нас с Машей мог родиться наш общий малыш, которого мы бы безумно любили. Но, видимо, судьбе было важно, чтобы случилось так, как случилось, и от осознания этого я сжал руки в кулаки, пытаясь хоть немного сдержать эмоции, обрушившиеся на меня от этой новости.

- Мне жаль...

- Но у нас есть шанс? - я скорее заверил, чем спросил, не желая слышать другого ответа.

- Насколько я понимаю, у Марии это не первый выкидыш, - я неуверенно кивнул, подтверждая слова доктора. - Вследствие его во второй маточной трубе образовалась непроходимость. Мне очень жаль, но Маша не сможет забеременеть естественным путем.

От его слов внутри все оборвалось, и я крепко зажмурил веки, действительно боясь расплакаться, потому что сейчас судьба ударила, абсолютно не щадя наших чувств. Я не знал, как должен сообщить об этом Маше, ведь во всем, что касалось детей, она была намного слабее меня, намного более восприимчивой, и это известие ее могло просто убить.

ГЛАВА 18

Маша

Открыв глаза, я не сразу поняла, где нахожусь. Помню, что мы собирались в детдом к Настеньке, и мне позвонили, рассказав о квартире, а потом тело пронзила резкая боль, а все остальное - как в тумане. Осмотрев белые стены, и увидев катетер в руке, я осознала, что нахожусь в больнице. Никого рядом не было, чтобы расспросить, что именно произошло, поэтому я прикрыла глаза, но затем услышала звук открывающейся двери и, подняв веки, увидела Антона. На его лица замерла вселенская печаль, и я, встретившись с его голубыми омутами, произнесла:

- Что случилось?

- Родная, лежи спокойно, прошу...

- Что со мной?

- Как ты себя чувствуешь? - снова проигнорировав мой вопрос, спросил муж.

- Получше, чем дома, - смирившись, ответила я и выжидающе посмотрела на мужчину, пытаясь понять, что его тревожит.

- Не знаю, как сказать, милая, - он подошел ближе, проводя рукой по моей щеке и убирая за ухо выбившуюся прядь волос.

- Скажи, как есть, - попросила его, сглотнув горькую слюну. Чувствовала, что случилось что-то плохое, ведь Антон всегда умело подбирал слова, а сейчас не мог.

- У тебя была внематочная беременность. Сказали, что теперь естественным путем не получится забеременеть. - Я громко выдохнула и обреченным взглядом посмотрела на него.

Беременна, у меня могла быть маленькая крошка от Антона, от этого невероятного мужчины. Я сглотнула и прикрыла на миг глаза, пытаясь принять услышанный приговор, а затем открыла и, глядя перед собой, сказала:

- Значит, судьба такая.

- Мы обязательно что-то придумаем, Машенька, - ответил Антон, крепко сжимая мою руку.

Я кивнула и, зажмурившись, сжала его руку в ответ. У нас мог быть малыш, голубоглазое чудо, похожее на Антона, такого невероятного и практически нереального мужчину. Ребенок... у меня и у него, наш общий дар неба, но судьба в очередной раз решила меня наказать, лишив родной кровиночки. Злой рок, не иначе. Но сейчас у меня нет права опускать руки, я просто обязана скорее забрать Настю. Дать этой маленькой солнечной девочке счастливое детство, которого у нее не будет в детдоме. Я просто обязана быть сильной ради нее и нашего общего семейного счастья.