Привет Саншайн - страница 23

Архитектор часто сдавал в аренду свой дом для проведения вечеринок и свадеб. Дом был очень популярен, особенно летом. Эта горстка людей полностью покрывала плату за дом на оставшуюся часть года. И так продолжалось на протяжении долгих лет. Пока однажды, при подготовке к августовской свадьбе, жених и невеста (технический магнат и его жена-модель) решили, что двух акров земли недостаточно для их пятисот гостей. Поэтому, без одобрения владельца, они вырубили ряд деревьев позади дома, чтобы построить большой танцпол.

Вырубка пяти деревьев привела к двум судебным процессам, затянувшимся на восемь лет. Город подал в суд на архитектора, архитектор, в свою очередь, подал в суд на магната, а магнат – встречный иск на них всех вместе взятых. Присяжные вынесли для местной семьи оправдательный приговор, и предъявили техническому магнату за незаконно вырубленные деревья счет в размере ста тысяч долларов. Затем они приказали магнату заплатить еще сто тысяч (плюс судебные издержки) архитектору за причиненный моральный ущерб.

Думаете, это был счастливый конец?

Не тут-то было.

Технический магнат отказался платить. И даже спустя восемь лет и еще несколько судебных процессов никто не увидел ни одного доллара. Архитектору пришлось продать свой дом (так как ему больше не разрешалось сдавать его для проведения мероприятий). И знаете в чем весь прикол? Магнат купил этот дом через тайный доверительный фонд.

Вот в этом и заключается разница между взрослением в Монтоке и отдыхом там же летом. Одни попадают в дом, который никогда не принадлежал им, остальные сидят и рассказывают эту историю.

Я проехала мимо Кораблекрушения, мимо океана и дюн, сверкающих прямо над ним, и спустилась по подъездной дороге прямо к дому, который никогда не имел имени и представлял собой смесь ветхого и многообещающего жилья, являвшегося изюминкой старинного Монтока. Меньшая его версия – двухкомнатный пансион – была видна за несколько ярдов от него.

Выключив зажигание, я уставилась на дом через лобовое стекло. Он не был таким грандиозным, как Кораблекрушение, или большинство других домов, которые выстроились на этом участке Старого шоссе Монтока. Я смотрела на него так, как если бы была незнакомцем: традиционный для Хэмптона коттедж с большой красной дверью, с эркерными окнами и верандой вокруг. Бесспорно, он очарователен. Но мне хотелось, чтобы я была лишь тем незнакомцем, который подбежал не к тому дому. Чтобы я могла убежать по грунтовой дороге до Кораблекрушения и укрыться в одной из его дополнительных пристроек, где меня никто не найдет.

У меня не было плана, как добраться до входной двери. Смогли бы вы запросто сказать «Привет», спустя столько лет отсутствия?

Поэтому я продолжала сидеть в машине. Прошло уже минут пять. Постукивая по рулю, я мысленно молилась, чтобы мне не пришлось звонить в колокольчик, и кто-нибудь открыл дверь. Тем самым, забирая у них шанс, ударить им меня по лицу.

Я услышала звук сирены вдали.

Кроме того, этот звук приближался.

Я посмотрела в зеркало заднего вида, чтобы увидеть, как машина с мигающими огнями паркуется на подъездной дорожке. Полицейский вышел из своего автомобиля, что-то крича в свой рупор. Видимо, на меня.

Что происходит? Я вышла из машины и, прищурилась, глядя на машину, отражающую лучи полуденного солнца.

–Выйдите из машины.

–Я вышла из машины!

–Отойдите от машины. И держите руки по швам! – крикнул офицер.

Я указала на дом.

–Нет! Понимаете, это дом моей семьи.

–РУКИ ПО ШВАМ!

Я опустила руки. Офицер подошел к своей машине, и солнце осветило его профиль. Мне потребовалась секунда, чтобы вспомнить его: Зедди Морган, выпускник Восточной Хэмптонской старшей школы. Местный житель. Он был влюблен в меня, когда я училась в шестом классе. Или в седьмом? Он оставил мне наполовину съеденную пачку леденцов Twizzlers и записку с признанием в любви у входной двери. У той двери, к которой он теперь меня не подпускал.

–Зедди?– сказала я.

Улыбнувшись ему, я почувствовала облегчение от того, что это недоразумение скоро закончится. На его лице пронеслось узнавание.

–Санни? Санни Стивенс! Что ты здесь делаешь?

–Навещаю.

–Навещаешь кого?

Я смущенно посмотрела на него. Лицо Зедди запылало, практически превращаясь в свеклу.

–Извини, что делаю это, но владельцы хотят, чтобы ты покинула их собственность.

Я указала в сторону дома, в котором провела свое детство.

–Это моя собственность, – сказала я.

–Да... но больше нет,– сказал он.

–О чем ты говоришь?

–Новые владельцы приобрели дом несколько лет назад. Знаменитые люди. Довольно скрытные. Их не слишком часто можно здесь увидеть. – Он достал блокнот и начал выписывать мне штраф. – Но сейчас они дома.

Он вручил мне штраф. Я посмотрела на него, все еще пытаясь обработать то, что он сказал о доме моей семьи, который теперь, видимо, ей не принадлежит. Но уже через пару секунд я пыталась обработать то, что написано на листке: «Нарушение границ собственности. Сумма штрафа 500.00 долларов».

–Зедди, ты, должно быть, шутить! – сказала я. – Мы жили здесь. Ты можешь просто объяснить это владельцу?

Он пожал плечами.

–Уже.

–И что он сказал?

–Он сказал, что ты больше здесь не живешь.

Я положила штраф в карман.

–Отлично.

Я посмотрела в сторону дома.

–ПРОСТО ПОТРЯСАЮЩЕ!– закричала я.

–Хорошо, хорошо, – сказал Зедди, указывая на мою машину, чтобы я уезжала.– Давай не будем устраивать сцен. Я собираюсь встретиться с парнями в «The Sloppy Tuna». Почему бы тебе не присоединиться? Пятидолларовые устрицы и пиво. А еще ребята обычно просто дают мне выпить бесплатно. Так что, учитывая твой штраф, я угощаю.