Контракт стервы - страница 4

— Не знаю… Как по мне, так я обычный человек с небольшими отклонениями. Но да, мне кажется, что если откажу, то мир рухнет, звезды померкнут, мировой океан заледенеет — а я просто-напросто умру от собственной черствости. Ведь я сделаю людям больно. Вот представь: ко мне за финансированием обращается фонд помощи бездомным детям, а я им откажу. Немыслимо!

Мама тактично промолчала, только горло прочистила, выказывая презрение. «Ты бы лучше к мужчинам с таким пониманием относилась», — говорил ее взгляд.

Франсуазу часто подкалывали, мол, а она и в сексе такая сговорчивая, как в сфере благотворительности? Нет. Здесь у нее противоположный «пунктик»: всем говорить «нет». Но это в ней активировался отчаявшийся от бесхарактерности инстинкт самосохранения. Если бы она говорила «да» каждому парню, который пытался лезть к ней под юбку, то давно прописалась бы на панели. Мама не раз упрекала, обвиняя, что Фрэнки умрет старой девой, но «пунктик» уверенно держался в мировосприятии.

Мама тяжело вздохнула.

— Когда-то я была такой же тряпкой, как и ты, и сидела бы в болоте до конца дней. Контракт стервы изменил все! В общем, решай сама. Но если откажешься, то значит, ты слабая, безвольная, потерянная для семьи девственная самка.

— Спасибо за ценный совет, мамочка. — Фрэнки медленно поднялась, глядя, как та возвращает огурец на прищуренный глаз.

Если и отец скажет ей что-то в этом духе, то это финиш. Допустим, она не подходит на роль наследницы, но ведь у нее есть еще младший брат Роберт! (Имя тоже прозападный психолог Сталин выбирал). Да, Роберт мечтает стать музыкантом и плевал на бизнес, но ведь может еще передумать. В общем, ситуация складывалась абсурдная. Ладно бы Фрэнки людей ела! Так она им всего лишь помогает!

Нужно убедить отца, чтобы изменил содержание контракта, который до сих пор кажется глупой шуткой. Пускай бы хоть пункт о девственности убрал, и то радость! Не может нормальный человек ставить другому настолько дебильные условия. Но отец — параноик, и этим все сказано.

В общем, семейка Уваровых — это красивая картинка из журналов, но если копнуть глубже, то выходит картина маслом. Легко воспламеняемым, машинным.

Глава 2

Ноябрь выдался холодным, а последний его день оказался как никогда серо-унылым. Завтра зима…

Надев тертую куртку из искусственной кожи с нашивкой байкерского клуба «Вонг» на спине, Фрэнки водрузила на голову шлем и умчалась в «Константу». Новый мотоцикл Ducati, стилизованный под винтажную модель 1979 года, девушка купила себе всего четыре месяца назад, но уже прикипела к нему душой.

На байках она гоняла с шестнадцати лет, а три последних сезона даже участвовала в гонках. Отец никогда не запрещал заниматься экстремальными видами спорта, наоборот одобрял.

— Экстремальный спорт отсеивает слабаков. Если ты слабачка, то и тебя отсеет. Это даже хорошо, планете легче будет, — мудро говорил он.

Франсуазу в прошлом году приняли в байкерский клуб «Вонг», и главарь клуба по кличке Сайгон стал ей другом и иногда помогал доставить ее брата Роберта домой с какого-нибудь стремного гаражного концерта. В свою очередь, Фрэнки выступила одним из спонсоров клуба и взяла на себя производство фирменной продукции.

На мотоцикле, который она ласково назвала «Афелий», Уварова добиралась на работу и на учебу в МГИМО, на факультет прикладной экономики и коммерции. Фрэнки изучала международные экономико-экологические процессы и собиралась стать знаменитым экологом, который превратит «Константу» в международный технологический рай, который будет производить, не разрушая природу. Дистанционно же Фрэнки училась на курсах Йельского университета, вникая в основы благотворительного бизнеса. Там еще легче было учиться, нагрузки оказались небольшими.

В МГИМО у нее шел первый курс, зимняя сессия скоро. Но это такие мелочи, что даже думать об этом некогда.

Какая тут сессия, когда такие дела творятся! Семья может лишиться «Константы»!

Прапрадед — тоже Константин, как и отец, — назвал компанию в честь себя. На эмблеме изображена лемниската — символ бесконечности, который подпирает латинскую букву U, намекая на Уваровых и заодно счастливую подкову.

В общем, пафоса много, но психи не дремлют, в частности, отец. Его трудами «Константа» уплывет к этому козлу-живодеру Максиму Езерскому.

— Только через мой труп.

Фрэнки стало до жути обидно, и она гнала быстро, благо слякоть на дорогах уже разъездили за день. Огромная эмблема компании сияла неоном на вершине небоскреба, и она увидела ее издалека, как всегда.

Поскольку отец — специфическая личность, то и небоскреб обнесен забором, а проезд охраняется. По утрам здесь страшные пробки, учитывая, что на работу приезжают сотни человек. «Константа» хорошо платит сотрудникам, предлагает отличный соцпакет, и потому за место в корпорации люди держатся, игнорируя неудобства, вроде пробок на въезде. Бесплатная подземная парковка скрашивает им настроение.

Сейчас было обеденное время понедельника. Сотрудники предпочитали питаться внутри здания или заказывать доставку еды, чтобы не мучиться с движением, и Фрэнки удивилась, заметив у ворот змейку из автомобилей, которые не могли проехать в «Константу».

Девушка обогнула их и притормозила рядом с охранником.

— Привет, Глеб, а что тут происходит?

— Франциска Константиновна! Объясните хоть вы человеку, что ему запрещен проезд!

Очень многие люди не могли запомнить имя Франсуаза и называли ее то Франциска, то Февронья. Были и те, кто гордо именовал ее Францией. «Франция Константиновна, к вам посетитель!» — сказал как-то новый ассистент в первый свой рабочий день. А она тогда ответила: «А шенгенская виза у посетителя есть?»