Контракт стервы - страница 69

— Фрэнки, добрый вечер, — торопливо поздоровалась Юля. — Он подрался, мы с другом его привезли сюда.

— Со мной все в порядке, не драматизируй, Юла, — простонал Роберт, еле ворочая распухшими губами.

Сестра Бори в отчаянии посмотрела на Фрэнки.

— Он такой тяжелый, помогите мне, пожалуйста.

— Идем в мою комнату, это ближе, — засуетилась Франсуаза и, забыв о собственной боли, помогла втащить брата в спальню, а потом уложить на кровать.

Кое-как стащив с Роберта рубашку и майку, Фрэнки закрыла рот рукой: у него было два пореза и ссадины на ребрах.

— Я вызову скорую… Нет! Их ждать долго. Лучше Сталина. У него мать медсестрой работала когда-то. Ждите здесь, — нашлась Фрэнки и побежала в домик Столетовых, без пальто и сапог, в махровых носках.

Необходимость помочь близкому человеку отрезвила, и пелена отрешенности упала с сознания, возвращая звуки и цвета в мир.

— Иосиф Иларионович! Госпожа Столетова! — кричала Фрэнки, стуча дверным молотком. — Вы там не спите еще?

Иосиф открыл минуты через три, на ходу завязывая пояс на махровом халате, одетом поверх пижамы.

— Фрэнки, что случилось?

— Роберта избили, у него ушибы. Я подумала, пока дождемся врача, не меньше часа пройдет. Может, ваша мать его осмотрит?

— Что там такое, Йося? — раздался голос старухи, которая очень медленно, но без посторонней помощи спускалась по лестнице.

Фрэнки повторила причину визита, и Столетова на удивление сразу согласилась.

— Йося, подай мне шубу. Ту, норковую.

— Какую?! — едва не подавилась возмущением Фрэнки. — У вас есть норковая шуба?!

— Да, производства «Дола».

— Не-ет, — грудным, надрывным шепотом протянула девушка, наблюдая, как на плечи Столетовой ложится меховая шуба.

— Ну что встала? Идем или нет? — возмутился Иосиф, проигнорировав упрек. В руках у него была медицинская сумка.

Сначала казалось, что они никогда не дойдут до комнаты Фрэнки — до того медленно ступала старуха. Уж проще «скорую» дождаться! Но когда Столетова наконец коснулась сухими пальцами Роберта, то стало ясно: не зря.

— У него две гематомы, ребро… не треснуло, хорошо. Порезы неглубокие. А вот здесь, — она указала на абсолютно здоровый участок кожи, — у него внутреннее кровотечение могло открыться, но обошлось. Здоровый бугай. Чувствую, бедро ему растянуло… да, растяжение.

Фрэнки открыла рот, не понимая, что происходит. Как старуха все это чувствует?

— У нее гениальная интуиция, она потомственная знахарка, — прошептал Иосиф, стоявший рядом и в восхищении глядевший на мать.

— Вы никогда не говорили.

— А ты никогда и не спрашивала. Скопище эгоистов.

— Да, вы, наверное, правы.

Старуха достала из медицинской сумки какие-то травы, мази, повязки и жгуты. Обычно у нее тряслись руки от Паркинсона, но сейчас дрожь как будто затихла, затаилась.

«Как мало я знаю о людях, которые меня окружают», — в который раз поразилась Фрэнки.

С Робертом Столетова, не жалуясь, провозилась почти два часа. Ему дали выпить какой-то ею же приготовленной гадости, и он уснул. Юля не хотела уходить, а Фрэнки и сама бы уже не отпустила девочку на ночь глядя.

— Оставайся здесь на ночь, если хочешь, — предложила ей, и та с облегчением выдохнула:

— Спасибо. Я брату позвоню, объясню, что у вас.

Друг Юли оставаться не захотел, его ждали дома, и Фрэнки вызвала ему такси. Отца дома не было, мать тоже запропастилась куда-то. Так что это даже хорошо, что Юля не против побыть рядом с Робом.

— Он из-за тебя подрался, да?

— Да. Он со своим другом из группы сцепился. Другие пытались разнять, но не получилось. Они как взбесились.

— А что по поводу снимков?

Юля покраснела и опустила голову, гладя указательным пальцем лоскутное одеяло под собой.

— Роберт потому и полез драться, что его друг выложил снимки в Инстаграм сегодня. Нет-нет, не переживайте, Фрэнки! Все хорошо, правда. Мне все равно, ну и пусть. Снимки очень даже красивые, девчонки обзавидуются. Родители на меня покричат, Боря побесится, на том и все. Мы… понимаете… мы с Робертом решили уехать в Берлин вместе, независимо от того, примут меня в консерваторию или нет. Там есть и другие хорошие школы, туда уж как-нибудь пробьюсь. Главное мотивация, правда?

Юля нежно улыбнулась и сжала Роберту руку, а Фрэнки почувствовала чистую, искреннюю зависть. Какие же они замечательные! Не существует для них преград, не боятся все бросить, не боятся осуждения или неопределенных перспектив. Все-таки большая разница между настоящей храбростью и хамством стервы.

— Я вас поддержку, Юля, можете на меня рассчитывать, — сказала Фрэнки. — Отойду ненадолго, провожу Столетовых, они, наверное, еще и половину дороги не осилили… И, кстати, Юль. Извини за то, как я вела себя в день нашего знакомства.

— Все в порядке, я поняла тогда, что у вас трудный день выдался.

Фрэнки усмехнулась. Еще какой! Первый день стервы, когда Максим оставил ей свой номер телефона.

— Спасибо, Юля. Ты удивительная.

— Вы тоже.

— Давай на «ты».

— Хорошо… Ты тоже удивительная, Фрэнки. А еще у тебя очень красивое имя, как у моей любимой писательницы.

Настроение сразу поднялось на несколько градусов вверх.

Догнав Иосифа с матерью, Франсуаза поблагодарила их от всей души и проводила в уютный, хоть и переполненный хламом дом.

— Не останешься на чай? — предложил Иосиф. — Сон ты нам перебила, так хоть компанию составь.

Фрэнки согласилась. Она помогла расставить чашки, закипятила воды, принесла заварник. Госпожа Столетова уселась в кресле у камина, который уже выгорел, но все еще хранил тепло в тлеющих углях. Фрэнки с Иосифом разместились рядом, за столиком, на котором стояла шахматная доска. И так это было непривычно! Ну и пусть. Помощь пришла, откуда Фрэнки меньше всего ждала, и хотелось немного человеческого тепла, даже если оно исходит из потухшего камина в домике Столетовых.