Контракт стервы - страница 8

Она шла, покачивая стройными бедрами, демонстрируя свою власть, а потом постучала в его окно, как будто Егерь — назойливая муха, которую пора согнать.

— Фрэнки, солнце, соскучилась по мне? Меня не пропускают. Видимо, спутали с опасным преступником.

…Но при всей неприязни, Максим испытывал противоречивый охотничий интерес по отношению к девчонке, и это его бесило еще сильнее. Ему никак не удавалось сбросить маску с этой представительницы рода Уваровых, потому что она сбивала с толку каждый раз, когда они сталкивались. Вот и сейчас она растерялась, испугалась и будто бы заставила себя ответить холодно, с презрением:

— Добрый день, господин Езерский. Вы один, без охраны… Как беспечно.

Она усмехнулась, снова поменяв настроение, и Максим в который раз поразился, как легко его может заинтриговать эта нахалка. Пара слов, розовые губы без помады и глубокий взгляд не ребенка, а женщины. Создавалось впечатление, что Фрэнки была сама себе неустойчивой мозаикой, которая рассыпалась при первом же поражении, но потом начинала составляться снова. Максим надеялся, что это сила духа, а не обычная глупость, иначе он потратил ценное время на рассуждения о пустышке.

Поняв, что девчонка отвлекла его от цели визита, Максим, прищурившись, сказал:

— Беспокоишься за меня, милая? Это знание согрело бы мою живодерскую душу, если бы не факт, что раньше вы обходились только промышленным шпионажем, а теперь опустились до угроз, рейдеры проклятые! — Он распахнул дверь и, сграбастав Фрэнки в охапку, швырнул ее в салон. И снова она не стала возмущаться, а наоборот сгладила края у ситуации, приказав охраннику убраться с дороги.

У Фрэнки были густые темные волосы и синие глаза, и уже не в первый раз Максим задумался, носит ли девушка линзы. Они никогда не стояли достаточно близко, чтобы рассмотреть друг друга внимательно, как следует, и он не мог отделаться от любопытного взгляда, который изучал его, пока они ехали на подземную стоянку. Пришлось осадить девушку, чтобы не глазела на него через линзы, и она возмутилась:

— Это природный цвет!

Именно об этом думал Максим, пока они поднимались в лифте. Да-да, он не продумывал оскорбления, которые бросит в лицо Уварову, а разглядывал его дочь. Он видел, что ей неуютно. Фрэнки покусывала пухлые, слегка обветреные губы и явно не могла дождаться, чтобы сбежать от живодера, с которым пришлось остаться наедине. Вся такая скромная, что плакать хочется.

Не выдержав, Максим ступил к ней вплотную и обхватил пальцами подбородок. У Фрэнки были высокие красивые скулы, оттененные тусклым светом. Егерь повертел ее лицо, как у куклы, пытаясь рассмотреть линзы, но их и правда не было.

Потрясающие глаза.

— Хм… Не соврала. — И стало трудно отпустить девушку. Он сжал пальцы сильнее, не разрывая взгляда, питаясь оскорбленным достоинством, которое светилось в синих глазах, как у затравленного, но гордого существа.

Отсутствие сна добавило Максиму рассеянности, и он понял, что творит идиотские вещи. Взгляд невольно спустился к приоткрытым розовым губам…

Двери лифта раскрылись, возвращая трезвость в сознание, и девушка отмерла, оттолкнула его, и слава Богу. Не хватало еще связаться с девкой Уваровых.

В приемной психически больного главы «Константы» никто не обрадовался появлению Максима, а владелец заблокировал дверь в свой кабинет. Но стоило Егерю повысить голос, как бедная овечка Фрэнки вдруг показала свою истинную суть и выплеснула ему в лицо целый бассейн воды, так что он едва не захлебнулся. От неожиданности Максим так озверел, что подбросил пороха в противостояние, начав оскорблять всех подряд: схватил девушку, прижав к себе, и прокричал в коммутатор пустые угрозы, которые, тем не менее, подействовали. Константин открыл дверь, впуская гостя.

И снова это желание разгадать Фрэнки, которое усилилось с новым прикосновением. Максим держал ее спиной к себе и чувствовал под ладонью голый живот… Что кривить душой, он специально сунул руку ей под одежду, чтобы узнать, живая она или обычная вампирша.

Еще как живая, горячая, и сейчас она просто-таки клокотала от ярости. Но, как и прежде, не вступала в открытый конфликт.

— Вечно я получаю все, что хочу. Даже обидно за остальной мир, — прошептал ей на ухо Максим, наблюдая, как срывается ее дыхание и краснеют щеки.

Но на сегодня хватит забавляться.

Максим оттолкнул от себя Фрэнки, на прощание мимолетно проведя пальцами по ее животу, и пошел в кабинет Уварова.

Глава 4

— Плохого дня, Сатана! Надеюсь, ты будешь страдать от бессонницы весь месяц, на который заморозят счета «Дола».

— Я уже двадцать лет на снотворном, так что не мечтай! — Уваров даже не оторвал взгляда от тонкого экрана компьютера. — Зачем явился?

У Сатаны был сухой, властный голос, и казалось, что этому черствому человеку лет сто, хотя на самом деле в два раза меньше. Фрэнки была похожа на него чертами лица, но не цветом глаз. У Сатаны они черные, как дно болота.

— Если ты хочешь открытой войны на поражение, то я принимаю вызов, терять мне уже нечего. — Максим присел в кресло и закинул ногу на ногу, постукивая пальцами по черной кроссовке. — Но так и знай, что я тебя уничтожу. Моя семья достаточно терпела твои оскорбления.

Уваров довольно засмеялся, показывая чрезмерно белые зубы, и, сложив руки на столе, подался вперед.

— На войне все средства хороши, не так ли? — поинтересовался Константин.

— Так ли, так ли, — поддакнул Максим.

— Тогда завтра и начнем.

Максим подумал, что ослышался. Но заглянув в зловещие глаза Сатаны, понял, что тот не шутит. Они действительно разрубят гордиев узел давней вражды. Они двое — Константин и Максим.