По ту сторону от тебя - страница 122

– На мне было не «это», любимый, – насмешливо отвечаю я, ощущая себя невероятно уверенной и смелой после выпитой наполовину бутылки вина. – Кожаные шорты мало кого оставят равнодушным. Ты не единственный, кто попадается на этот крючок.

– Спасибо, что напомнила, – усмехается Солнцев мне в лицо, бросая полотенце на стол. – Что я не единственный.

Вся моя бравада моментально испаряется. Я хватаю его за руку, когда он собирается уйти, снова бросить меня в одиночестве, неудовлетворенную, несчастную и злую.

– Пожалуйста, прекрати, я так больше не могу, – шепчу отчаянно я. Он холодно смотрит мне в лицо, прищурив стальные безжалостные глаза. Осмелев я кладу его ладонь на свою грудь, чувствуя, как жар разливается по крови от одного только прикосновения. Практически насильственного, но я так изголодалась по нему. Мне все равно как, лишь бы больше не отворачивался от меня каждую ночь. Его взгляд становится тяжелым, пристальным.

– Так сильно хочется? – с издёвкой спрашивает Солнцев, сжимая мою грудь, бесстрастно наблюдая, как мои щеки заливает краска. Пальцами другой руки он проводит по внутренней стороне бедра и выше, по влажной ткани трусиков, забираясь под них. Я закусываю губу, когда сразу два пальца проникают в меня грубо и стремительно. Он сжимает мой сосок, растирая его подушечкой большого пальца. Я хватаюсь за его плечи, прикрывая ресницы и чувствуя, как от острого желания сводит низ живота. Я так хочу его, так безумно до боли хочу. Я тону в непроницаемых глазах мужа и судорожно дышу рваными резкими глотками кислорода, издавая приглушенные стоны каждый раз, когда его пальцы проникают в меня.

– Прошу тебя, – отчаянно извиваясь, шепчу я, касаясь его щеки ладонью со всей нежностью, на которую способна. – Я так тебя люблю, пожалуйста.

Я вижу, как он вздрагивает и меняется в лице, резко отстраняется, глядя на меня тяжелым взглядом потемневших глаз.

– Это не любовь, Маша. Тебя просто давно не трахали, – насмешливо бросает он, вытирая пальцы о подол моего платья и уходит, оставляя меня, униженную, оглушенную, разбитую на части.

Эту ночь я провожу в одной из спален, рыдая в голос. Это невозможно передать словами. Мой разум не принимает такую реальность. Я словно нахожусь в дурном сне, в одной из альтернативных реальностей в другом измерении. Потому что в этой реальности такого не могло случиться. Не с нами…

Один чертов поцелуй.

Я больше не считаю, что заслужила подобное отношение. Каждое преступление должно караться соизмеримым наказанием. Дима, как адвокат, должен был знать об этом. Мое наказание оказалось слишком тяжелым, мучительным и разрушительным.

Но я ошибалась, когда думала, что достигла своего предела.

Все эти месяцы, отчаянно сражаясь за свой брак, пытаясь вернуть внимание мужа, я не задумывалась о том, что его воздержание от близости со мной может быть не просто наказанием или охлаждением. Мне и в голову не приходило, что у него может появиться кто-то на стороне. Я так часто ревновала Солнцева раньше, но сейчас, зациклившись на своей беде, я почему-то упустила из внимания тот факт, что, возможно, где-то мой муж уже получил все, что ему нужно.

Такая мысль появилась чуть позже, точнее, не просто появилась, а стала свершившимся фактом, на который невозможно было просто так закрыть глаза.

Я узнала совершенно случайно. Он приехал с работы ночью, бросил в гостиной пальто и сразу поднялся наверх, в очередной раз отказавшись от нагретого ужина. Привычно проглотив обиду, я взяла пальто, собираясь его повесить в гардеробный шкаф, но оно выскользнуло у меня из рук и упало на пол. Из карманов вывалилась мелочь, ключи от нашей квартиры и …пачка презервативов. Мы с ним не занимались сексом несколько месяцев, хотя и раньше не пользовались данным видом контрацепции. Сразу после родов я поставила себе гормональный контрацептив, предохраняющий меня от беременности. Я смотрела на яркую коробочку с блестящими буквами и не верила своим глазам. Никогда не думала, что обычный прямоугольный предмет сможет вызвать у меня такой ужас. Я не могла себя заставить собрать рассыпавшиеся предметы обратно, и какое-то время смотрела на распечатанную пачку презервативов, как на ядовитую змею, которая вползла в мой дом, чтобы жалить меня еще сильнее…. Закрыв ладонью рот, чтобы не закричать от бессильной ярости, я зажмурилась, переводя дыхание. Протянула руку, чтобы брезгливо взять двумя пальцами и убрать обратно.

Я не сказала ему ни слова. Просто перенесла свои вещи в соседнюю спальню. Даже находиться с ним в одной комнате стало невыносимо. Все потеряло свой смысл. Я смотрела следующим утром, как он завтракает, улыбается Еве, смеется и дурачится с ней, как обычно вырезая меня из их веселого мирка. И я внезапно поняла, что с ним случилось.

Что случилось с нами.

Это было так просто.

Но неисправимо.

Я не знала, совершенно не знала, как можно исправить то, что мы натворили.

Мое сердце разбилось на осколки, когда я увидела на полу те презервативы, но даже не предполагала, кем была женщина, которая получила моего мужчину. Значила ли она для него что-то, или он просто удовлетворял свои потребности. Я не застукала их на месте преступления, я, вообще, ничего о ней не знала. И все равно боль была нестерпимой. Не злость, а именно боль, и желание закрыться от нее. Спрятаться. Задвинуть подальше.

И Дима делал то же самое. Отрезая меня от себя, закрывался от боли, которую я ему причинила. Я должна была догадаться раньше, но тогда я не была на его месте, не знала того, что знаю сейчас. Мое преступление было страшнее внезапностью. Не было никаких причин для того, чтобы возникла ситуация с Марком, кроме моих чувств к нему, которые были и …есть, но это все не то… не то, что мне нужно. Жаль, что поняла я это слишком поздно. Сейчас меня волновал только мой муж. И только он.